Бровь командующего белого воинства скептично поползла вверх, и, совершенно верно истолковав мысли мужчины, юная Хранительница грустно ему улыбнулась:

— Именно мужество. Потому что я видела в Мертвом леднике тела тех несчастных, что пытались его перейти ради меня. Я не заметила среди них ни одного светлого мага. Это были одарины — молодые, красивые, полные сил. Они пожертвовали собой ради восстановления мира в Тэнэйбре. Скажете мне, таков их долг? Но разве не призваны светлые маги служить справедливости и добру?

Голос Фиалки окреп и теперь звенел серебряной трелью, возносясь в наливающиеся вечерней синевой небеса.

— Проще всего восстанавливать справедливость чужими руками, а потом приобщиться к чьим-то заслугам. Настоящие герои всегда скромны и не ждут наград. И я уверена, ай-тэро спасал меня от дриммов, закрывал собой от их стрел, лечил и нес израненную на руках не ради вашей похвалы. Но мне кажется, что хотя бы из чувства благодарности за тот вклад, что он внес в общее дело, вы могли бы сказать ему спасибо. А еще лучше будет, если кто-то из вас уступит Первому стражу свою лошадь, потому что в отличие от нас с Первой одэйей одарин большую часть трудного пути прошел пешком.

В аметистовых глазах Вайолет светилось непоколебимое упорство, переломить которое не решилась даже Урсула. Шумно вздохнув, она криво усмехнулась так и не закрывшему от удивления рот командующему и, подойдя к магу ближе, легонько похлопала его по плечу:

— Привыкайте, лаиры, к новым порядкам. У Вайолет свой взгляд на устои этого мира, и я что-либо менять не собираюсь. Так что если не хотите, чтобы светлая Хранительница топала до обители пешком — подыщите-ка одарину лошадь.

Помешкав буквально мгновение, светлый маг коротко кивнул одному из своих подчиненных, и тот, нехотя спрыгнув с жеребца серой масти, молча подвел его к одарину.

А пока темный взбирался в седло, предводитель белого братства любезно раскрыл Вайолет ладонь:

— Вы окажете мне честь, лаитэ, если согласитесь ехать в Облачный Дворец вместе со мной.

Девушка с мягкой улыбкой на устах качнула головой и демонстративно протянула свою руку Айту:

— Не обижайтесь, лаир, но доверие нужно заслужить. Вас я вижу впервые, а с одарином мы успели пройти огонь и воду. С ним я одолела Мареновы горы, с ним сражалась спиной к спине в лесах Тэнэйбры, с ним и въеду в светлую обитель.

Маг почтительно отступил в сторону, не смея спорить с Хранительницей, и как только темный одарин усадил ее впереди себя, отдал приказ двигаться вперед.

— Зачем ты это сделала? — шепнул на ухо Фиалке Айт, когда войско растянулось длиной шеренгой и Урсула с командующим чуть отъехали в сторону.

— Затем, чтобы ни у кого из них даже желания не возникало рассказывать мне о том, какой ты монстр.

— Ты неисправима, — сокрушенно выдохнул одарин, укутывая девушку в тепло своего тела.

— Я всего лишь слушаю свое сердце, как и обещала мертвым одэйям и Кейтеро, — теснее прижимаясь спиной к груди Айта, улыбнулась Вайолет. — И очень хорошо, что ты наконец начал слышать свое.

Айт хмыкнул и тихо буркнул:

— Нет у меня сердца, Фиалка.

— Есть, — упрямо тряхнула угольными кудрями девушка, бросив на одарина ласковый взгляд через плечо. — Все у тебя есть, Айт — и сердце, и честь, и совесть, и душа. Я же их вижу.

Впервые темный не стал спорить с Фиалкой. Возможно, просто не хотел ее огорчать, а может, на какой-то миг и сам поверил, что рядом с ней возвращает себе все то человеческое, давно забытое и утраченное, превращающее его в прежнего Айта, способного верить, чувствовать и любить.

Небо уже укрылось звездной росой, когда отряд во главе с Урсулой и Брорном, так величали предводителя белого воинства, выехал на открытую местность, и взору Вайолет предстала главная цитадель светлых одэй — Облачный Дворец.

Даже в надвигающихся сумерках величественные стены города-крепости были видны как на ладони. Белые каскады зубчатых башен, укутанные жемчужной дымкой света, расторгали оковы окружающего их мрака, и высоко над ними, в бархатной глубине небес неугасимым маяком сияла темная звезда.

Скакуны, почуяв близость дома, пустились в галоп, вынуждая Вайолет крепче прижаться к спине Айта, с тревогой и волнением наблюдая за тем, как все ближе надвигается на них громада неприступной твердыни, и над фортификационными надстройками зажигают яркие факелы обнаружившие приближение войска дозорные.

Тяжелая металлическая решетка крепостной брамы* поползла вверх, пропуская в жерло ворот вереницу всадников, и стоило лошади, на которой сидела Вайолет, пересечь условную границу города, как хрупкая тишина взорвалась колокольным перезвоном.