— Каким бы чудовищем ни был отец Айта, мой сын не способен на подлость, — с явной обидой возразила Ивори. — Его вырастили и воспитали мы с Вирром.

— Он знает, кто его отец?

— Знает, — женщина погрустнела и бегло посмотрела через окно на улицу, туда, где сейчас находился ее сын. — Мне пришлось ему рассказать после смерти Скайли.

Под ребрами у Вайолет вдруг резко кольнуло и стало больно дышать.

— Скайли? — хрипло повторила за Ивори она.

— Она была невестой Айта, — тихо поведала женщина.

Комнату вновь наполнила гнетущая тишина, а потом Ивори заговорила:

— Я ведь была уверена, что у меня родится девочка, а когда вместо нее появился Айт, испугалась пуще прежнего. Мне казалось, что Сангус обязательно это почувствует и найдет нас, где бы мы ни прятались. Ведь он так хотел сына. Я шарахалась от каждого шороха и боялась собственной тени, но больше всего — того, что кто-то случайно может забрести в эту глушь, увидеть моего мальчика и понять, на кого он похож.

Видя мои метания, Вирр предложил мне назваться его женой, чтобы скрыть тайну рождения Айта. В тот день небесные покровители, наверное, решили, что с меня достаточно страданий. Потому что Вирр оказался очень хорошим и надежным мужчиной. И он любил меня. По-настоящему. Без всяких амулетов и заклинаний. И Айта любил. Родных детей так не любят.

Чтобы мы ни в чем не нуждались, Вирр подрабатывал лесным проводником и ловчим, а когда Айт подрос, стал брать его с собой. Тогда-то мой сын и встретил свою Скайли.

Милях в двадцати к югу отсюда в лесу живет племя триктов. Лесные люди поклоняются Ойлину — зеленому хранителю леса, и верят, что души их после смерти переселяются в деревья.

Трикты чисты сердцем, бескорыстны и щедры. Скайли была именно такой… Чистой, как вода в горных реках, яркой, как алеющая на ветру осенняя листва кленов…

Годы шли, детская дружба Айта и Скайли переросла в глубокую привязанность, а затем и в настоящее чувство. Они ждали, когда наступит рамхат, чтобы сыграть свадьбу, но…

Ивори запнулась, и по щеке женщины поползла прозрачная соленая капля.

— Это я виновата, — бессильно прошептала она, отчаянно борясь со слезами. — То, что Айт родился с невероятной по силе искрой инглии, было понятно сразу. Мои изделия в его руках превращались в мощнейшие артефакты. Неважно — играл он со связанной мною куклой или плетеным браслетом-погремушкой. В четыре года он взглядом мог потушить огонь и щелчком пальцев разжечь его до пожара. Я ругала его и запрещала пользоваться даром. Айт недоумевал, расстраивался и все спрашивал: "Почему?", а меня трясло от страха, что кто-нибудь увидит, как мальчик силен, и догадается, чей он сын. Я всю жизнь боялась, что Сангус найдет нас и заберет у меня моего Айта, а в итоге из-за этого чуть не потеряла своего сына.

В тот год, когда это произошло, мы узнали, что Сангус Эйд мертв, а империей правит его дочь — Моргана. Айту только исполнилось двадцать, и они с Вирром вернулись из Морхема, куда ходили продавать пушнину и янтарь. Сын толком и не поел с дороги — сразу умчался в поселение триктов, так хотел увидеть Скайли, в разлуке с которой был целый месяц.

Когда он до ночи не вернулся домой, мы с Вирром пошли его искать…

Мы нашли Айта в разграбленной и полуразрушенной деревне лесного народа, израненного, истекающего кровью, но еще живого.

Это позже мы узнали, что еще засветло мужчины-трикты отправились на охоту, а на хозяйстве остались только женщины и дети. Каким образом дриммы нашли деревню и что им там понадобилось, теперь, наверное, уже никто и не узнает. Айт примчался туда, когда эти звери вовсю бесчинствовали, и стал с ними драться. Но дриммов была сотня, а Айт один. Они переломали ему руки и ноги, а потом заставили смотреть на то, что делали с его Скайли. Когда слуги Морганы наигрались с девушкой, они просто убили ее. Убили бы и Айта. Сына спас мой амулет. Ни одна рана, нанесенная дриммами, не оказалась смертельной.

В себя он пришел спустя две недели, но это уже был другой Айт.

Он не разговаривал ни со мной, ни с Вирром, только смотрел в потолок пустым безжизненным взглядом. На ноги Айт встал только через несколько месяцев, и все, что я от него услышала — это его решение отправиться в темную цитадель, чтобы учиться управлять своим даром. Мы тогда впервые в жизни ужасно поругались. Сын обвинил меня в том, что если бы я в детстве отдала его на обучение магам, то он смог бы спасти Скайли.

Нам с мужем пришлось рассказать Айту всю правду о нем, и почему мы всю жизнь пытались спрятать его от магов. Только это не помогло. Однажды утром я не обнаружила в комнате Айта ни его, ни его вещей. Прошло три года, прежде чем мы с Вирром увидели сына снова. Уже в качестве ученика стражей Темных Врат. Он выпросил у них неделю, чтобы повидать семью.

Я просила его только об одном: чтобы он не становился одарином, но через год тяжело заболел Вирр. Как об этом узнал Айт, я не знаю. Он вернулся домой, когда муж еще был в сознании. Сын поклялся ему, что будет защищать меня так, как это всю жизнь делал Вирр, потом взял меня за руку, и на ней появилось вот это…

Ивори раскрыла сжатую в кулак ладонь, и слезы полились из ее глаз сплошным потоком.

— Лучше бы я умерла вместе с Вирром, чем получила долгую и безопасную жизнь такой ценой…