А значит, Элья снова влипла… Впрочем, она давно влипла. Просто раньше с этим можно было как-то бороться — а что делать теперь?..

Она отыскала в ранце запасную рубашку — попроще, но зато поудобнее — сгребла одежду в охапку и проскользнула в так называемую «баню». Пока Саррет не вернулся, с выполнением приказа «одевайся» можно было повременить.

Когда девушка пришла на кухню, Саррет уже сидел возле плиты на корточках, пытаясь скормить огню особенно длинное полено.

Не удержавшись, Элья опустилась с ним рядом и прижалась к его плечу щекой.

Плечо тут же словно окаменело.

— Элья…

Она зажмурилась.

— Ну хорошо, хорошо.

Взять себя в руки. Встать, отойти к окну.

— Я понимаю, — сказала Элья. — Я не собираюсь ничего от тебя требовать, не думай… Я и не ожидала, что будет как-то по-другому… я понимаю.

Слышно было, как Саррет тяжело вздохнул.

— Значит, должна понимать и то, что дело не в тебе, — сказал он.

— Само собой. — Понимать-то Элья понимала, но легче от этого не становилось. — Ты знаешь, мне даже кажется, что я слышу скрип — это тебя совесть изнутри грызёт. Мелкими такими крысиными зубками. Можно подумать, ты своей жене никогда не изменял. С твоей-то работой.

— Никогда.

Элья обернулась. Выражение её лица было скептическим, хотя что-то в глубине души подсказывало ей, что Саррет не лжёт.

— Ты год в Кабрии проторчал, — напомнила Элья. — Хочешь сказать, у тебя за это время не было ни одной женщины?

— Ни одной.

Элья растерялась:

— Что же случилось вчера?

— Не знаю. — Саррет закрыл дверцу плиты. — Давай больше не будем об этом, хорошо? Тем более, если ты сама всё понимаешь.

Элья закатила глаза и снова отвернулась. Боги, только бы не зареветь, только бы не зареветь…

Пускай он не лгал. Но всё же Элья не способна была отделаться от мысли, что минувшей ночью на её месте могла оказаться любая женщина. И с этим сложно было смириться, учитывая, что для неё на месте Саррета мог быть только Саррет.

— Надо позавтракать, — буркнула она. — Я займусь.

— Давай, — не стал спорить полицейский, подходя к столу. — А я тебе пока расскажу про мёртвую королеву.

Хозяйственный Саррет накануне даже посуду помыл, поэтому Элья взяла чистую сковородку, смазала её кусочком сала и принялась делать яичницу из тех яиц, что оставались в кладовке.

— Ну, что молчишь? — проворчала Элья, по-прежнему не поворачиваясь к нему.

— Соображаю, как покороче… В общем, у Крадура Четвёртого, последнего правителя земель Семи Братьев, имелась жена. Вернее, две жены, но в данном случае речь про первую. Однажды в Великом Шемейском Княжестве шёл пир по случаю Праздника Единения. Крадур впервые отмечал этот праздник как Владыка. Это означало, что ему в этот день должны были принести клятву верности. Ему — и его жене. То есть, раньше он был неполноправный Владыка…

— Да слышала я об этой традиции, — перебила его Элья, разбивая последнее яйцо. — Я, насколько ты помнишь, в королевской школе-приюте училась.

На самом деле, Праздник Единения, как и многие другие праздники времён княжеств Семи Братьев, был для Эльи кусочком полузабытых легенд, антуражем из старой сказки. Грапар когда-то пенял ей, что она не знала дату объединения княжеств Семи Братьев и её связи с проведением Ярмарки в Аасте в синем месяце. А уж подобные детали тем более были Элье неизвестны. Как, впрочем, и многим современным татарэтцам.

— Тогда ты, наверное, помнишь, почему Праздник Единения являлся очень важным государственным событием, особенно если был первым для правителя?

— Ну… он, прославлял единство всех людей, которые тогда жили на землях Семи Братьев. Княжеств было несколько, но они вроде как считались одной страной. Братья правили ими вместе, а после — их потомки. До определённого момента.

— Угу. До Крадура как раз, — кивнул Саррет. — Это важно. В рассказе из книжки на этом делается особый акцент.

— Почему? — нахмурилась Элья.

— Слушай дальше. У правительницы было хрупкое здоровье. Поэтому когда Крадур, окончив приветственную речь, обнаружил свою супругу спящей, он не решился её будить. Он знал, что правительница спит крепко, и потому не отдал приказа переносить церемонию — всё-таки важное событие…

Элья села на табуретку и подпёрла голову руками. Она ощутила некое подобие интереса, хотя собственные переживания по-прежнему занимали её больше.

— Клятвы были произнесены всеми присутствующими, — продолжал Саррет, — что, кстати, заняло достаточно времени — и начался пир. Согласно той же устоявшейся традиции, пир продолжался несколько часов. Супруга Крадура не просыпалась, и правитель произносил тосты от имени их обоих. А когда празднество закончилось, свежеиспечённый властитель княжеств Семи Братьев, обнаружил, что его жена мертва.