Шрифт:
– Все, что ты рассказываешь, никакого отношения к ограблению магазина не имеет.
– А вы не спешите, товарищ капитан.
– Я предупреждал - история запутанная, - сказал Павел. "Ври дальше", - подумал следователь, продолжая записывать показания.
– Три месяца лындался я от одного учреждения к другому - приняли меня в проектный институт. Повезло, думаю - черт с ним, что стаж потерял, зато от пакостного директора избавился. Да не тут то было- нахожу как-то в своем почтовом ящике открытку: "Просим явиться в психоневрологический диспансер". Явился. Беседует со, мной врач: "Как чувствуете себя? Как здоровье? Не болит ли у вас голова?" "Считаете, что я болен?" "Что вы, что вы!" "Почему спрашиваете?" - возмущаюсь. А она: "Проверяем, больны вы или нет". "И сколько вы меня проверять будете?" "Три годика - не больше!" отвечает и улыбается. За три года, товарищ капитан, натерпелся я во как, произнес с горечью и показал - провел ребром ладони по горлу.
– Приходят медсестры и кричат на весь двор: "Больной Копровин, вас в ПНД вызывают". На весь двор, товарищ капитан!- и это каждый месяц такое. Время идет, я и говорю врачу лечащему: "Валентина Степановна, три годика-то уже прошло". А она: "Вышло новое постановление, теперь восемь лет на учете держат. У вас, - говорит, - уши покраснели, товарищ Копровин".
– При чем тут уши!
– взорвался следователь.
– А это, товарищ капитан, шизофреникам такое говорят - на состояние аффекта их проверяют.
– Вот и подошли мы с вами к самому главному. В апреле восемь лет стукнуло с тех пор, как меня на учет взяли. Вызывают меня в ПНД. Пришел я и говорю: "Если болен - лечите, а нет - снимите с учета". "У меня приказ министерства здравоохранения таких как вы на учете держать", говорит Валентина Степановна, тычет мне в глаза книжицу какую-то и все записывает что-то, записывает...
– Куда записывает?
– процедил следователь и стукнул кулаком по столу.
– В карточку пишет, а я: "Запишите Валентина Степановна, что у меня терпение лопнуло и что требую направления на медкомиссию. Учтите, неделю ждать вашего решения буду. Если до праздника не уведомите меня, совершу преступление, тогда без вас назначат". Уведомления я не дождался, а результат, товарищ капитан, вы сами знаете. 36
"Ox и хитер, подлец, - подумал Бывалин, - но явка с повинной? А вдруг у него спецзадание - в тюрьму попасть? Неужели здесь замешана иностранная разведка? Если показание окажется ложным, созвонюсь с комитетом".
– Почему ты ограбил именно книжный?
– Потому что ему не повезло - запирался на висячий замок и сигнализация отсутствовала.
– Фамилия директора?
– Какого?
– Того, который тебя в сумасшедший дом отправил.
– Уханов.
– Родители есть?
– Да.
– Где живут?
– В нашем городе.
– Работают?
– Пенсионеры.
– Кроме лечащего врача, обращался куда-нибудь о снятии с учета?
– И не раз.
– К кому?
– К главврачу ПНД.
– А еще?
– В горздравотдел.
– А в более высокие инстанции?
– Товарищ капитан, там сидят такие же.
– Кого ты имеешь в виду?
– Вас, товарищ капитан.
– Не груби, - Бывалин угрожающе приподнялся.
– Я в том смысле, что и вы меня здоровым не считаете.
– Можешь не надеяться - знай, что и судебно-медицинская экспертиза признает тебя здоровым, - тело Бывалина расслабилось, приняло царскую позу, - судить будут, как миленького!
– Я этого и добиваюсь. Ну год мне дадут, ну - два!
– отсижу, зато избавлюсь от назойливости Валентины Степановны.
– Работаешь?
– Я уже говорил.
– Где работаешь?
– Черметниипроект.
– Там знают, что ты на учете?
– Я об этом никому не докладываю.
– Думаешь год или два дадут?!
– улыбнулся и на щеках у него заиграли ямочки, - за кражу со взломом и до пяти могут подбросить.
– Забыли, товарищ капитан - у меня есть смягчающие вину обстоятельства.
– Последний вопрос - следователь забарабанил пальцами по столу, - почему ты выбрал такой вид преступления, а не другой - скажем, медсестру убить, или врача; или ПНД сжечь вместе с больными, которые там находятся?
– Не надо утрировать, товарищ капитан!.. Если я даже и болен, то не настолько, чтобы то, что вы сейчас предположили, могло прийти мне в голову.
"Из этого типа больше ничего не выудишь", - подумал следователь, перелистывая исписанное.
Комната казалась беспробудно тоскливой. "В такой нужное показание выдавить легче!" - подумал Павел, обратив внимание на стены - сырые и давно небеленые и на то, что с потолка свисали паутинные нити; весенний сквозняк то исчезал, то снова пробивался в оконные щели и нити танцевали...
– Распишись!
Павел пробежал глазами - расписался...
– Можешь идти.
– Куда?!
– Внизу тебя ждет дежурный. 37
"Чем это кончится?" - думал Павел, меряя камеру из угла в угол. Шаги становились все медленнее. Успокоился. Присел на нижнюю ступеньку около стены - на уровне головы увидел царапины...
К вечеру его снова вызвали в двадцатую комнату.
– Заходите, заходите, Павел Михайлович. Я проверил ваши показания - они правдивы. Ваш бывший директор не отказывается, что отправил вас в сумасшедший дом. Он сказал, что диссертация здесь ни при чем - все произошло из-за того, что вы вспыльчивы и непокладисты. За час до защиты он вызвал вас в свой кабинет посоветоваться по техническому вопросу произошла ссора. Вы упрекали его в том, что он к вам несправедливо относится и что если он не изменит своего отношения, вы повеситесь. Напуганный вашим заявлением, он позвонил в больницу, чтобы предотвратить несчастье.