– Я никому не спускаю нанесенные мне оскорбления, – Ригос убрал свой страшный меч в ножны, протянул руку к жбану с вином и жадно к нему присосался, – Вот же поганое пойло! Но зато как славно утоляет жажду, – он грохнул пустым кувшином по столу и улыбнулся стальными зубами, – Ладно. Так и быть. Пощажу.

Студенты одобрительно зашумели, а барон доверительно наклонился к Сомову.

– Однако, вы тоже хороши со своей перчаткой, – вполголоса произнес Ригос, – В таком ограниченном пространстве вы бы полтаверны убили.

– Вы за кого меня принимаете, барон? – отмахнулся Виктор, – Конечно же я переключил перчатку на парализатор, – он сокрушенно вздохнул: – Эх, надо было ехать в «Трюм». В моей таверне такого безобразия не допускают.

– «Трюм» ваша таверна?! Ого! Что же вы сразу об этом не сказали? Так едем же! – с воодушевлением предложил Ригос.

В этот момент на свою беду в таверну заглянул граф Карт с сообщением, что он и баронесса Саннис убывают. Однако мягкотелого графа тут же взяли в оборот, и пьяная компания без труда убедила его в необходимости продолжения банкета. Иле Саннис пришлось смирить свое недовольство и потесниться, когда дверь в салон паромобиля неожиданно распахнулась и внутрь полезла целая толпа хохочущих студентов.

И лишь один человек не принимал участия в общем веселье, а уходил по темной безлюдной улице прочь.

– Свиньи, – сжимал кулаки Авик Лакис и едва сдерживал слезы, – проклятые благородные свиньи!

В «Трюме», как всегда звучала приятная земная музыка, восхитительно пахло изысканными блюдами и стоял космический полумрак. К ночи в заведении было достаточно многолюдно, так как его заполняли поклонники творчества Сомова, в основном молодые обеспеченные люди, которые тоже являлись студентами различных учебных заведений Маркатана. Они отмечали общий для всех праздник, были изрядно навеселе и буквально взревели, увидев своего кумира.

– А вы оказывается местная знаменитость, Вик, – удивленно озираясь пробормотал Марс, – Вот бы уж никогда не подумал, что не отважный воин, а всего лишь музыкант может быть настолько популярен. Не сочтите мои слова за оскорбление, господин барон, но у меня это как-то в голове не укладывается.

С трудом пробившись сквозь приветствующую его толпу Виктор провел Ригоса, Карта и баронессу Саннис за свой персональный столик. Несколько крепких бритоголовых парней, увешанных оружием, которые там сидели, тихо перекинулись с Сомовым парой фраз и послушно пересели в другое место. Марс проводил их подозрительным взглядом.

– Что за отвратительные рожи, – произнес он, – Не хотелось бы встретиться с ними ночью в какой-нибудь подворотне.

– А у вас наметанный глаз, господин Ригос, – похвалил его Сомов, – Но успокойтесь. Эти ребята давно уже не промышляют в подворотнях. Это охрана таверны.

– Добрый вечер, господа. Рук Карс, владелец этого скромного заведения, – поклонился подскочивший к столику полный розовощекий человек, – Весь к вашим услугам. Вик, надеюсь твои гости довольны обслуживанием? Господа, настоятельно рекомендую всем попробовать красное эльфийское вино. Прошу, – он выставил на стол причудливо изогнутую бутылку, – Специально и только для друзей Виктора из моих личных запасов. Великолепнейший вкус и непревзойденный букет.

– Как владелец? – Ригос недоуменно повернулся к Сомову, – Ты же говорил, что это твое заведение.

– Ну, мы с господином Карсом держим его на паях, – пояснил Виктор, оторвавшись от бокала и подняв черные глаза на Рука, – Впрочем, мне иногда приходят в голову мысли отжать у него всю таверну. Тем более, что есть за что.

Розовощекий Карс моментально стал пунцовым и часто захлопал ресницами.

– Да шучу я, – рассмеялся Сомов, – Присаживайся, Рук, и выпей вместе с нами. Куда я без тебя денусь. Я же ничего не смыслю в ресторанном бизнесе.

Музыканты на сцене закончили свое выступление, и старый скрипач Обост спустился в зал к Сомову доложить о состоянии дел. Студенты воспользовались возникшей паузой и хором затянули протяжный студенческий гимн. Виктор поднял руку, прерывая доклад старика и прислушался.

– Обост, ты это слышишь? – спросил он.

– К сожалению, да, – поморщился скрипач, – Но лучше бы мне отрезали уши, чтобы я этого не слышал.

– Да уж… Этот стон у них песней зовется, – пробормотал Сомов и вдруг глаза его загорелись, – Карс, вели принести сюда перо и бумагу. Сейчас, господа, я покажу вам какие нужно петь песни!

Виктор начал увлеченно писать, а за его спиной Обост умоляюще замахал руками, призывая всех к тишине. Студенческий гимн затих и теперь таверна лишь тихо гудела, обсуждая внезапный творческий порыв знаменитого музыканта. Самые любопытные даже с мест поднялись и привстали на цыпочки, чтобы лучше видеть рождение новой песни.

Исходный текст Сомов, как всегда, перевел практически дословно, изменив только встречающиеся в песне земные нации. Он перечитал получившийся перевод, довольно улыбнулся, щедро отхлебнул красного эльфийского и легко взбежал на сцену. Его музыканты уже пребывали там всем составом и в полной готовности. Никого из них не удивило, что песню они будут исполнять сходу. Такое происходило далеко не первый раз.