Посетители таверны пришли в неистовство. Пьяные студенты топали ногами, хлопали ладонями в такт музыке, орали, свистели и, наверное, точно начали бы танцевать, если бы умели это делать под такую фантастическую музыку. А мелодия все лилась и лилась, взвинчивая не только публику, но и самих музыкантов. Напряжение было столь велико, что артисты раскраснелись, взмокли, и Виктор сделал перекрестное движение руками, обрывая это безумие.

Не обращая внимания на крики взбудораженных пьяных зрителей, вскочивших с мест, и в окружении бдительной охраны Сомов пробился к своему столику.

– Господа, у меня предложение, – еще на подходе весело объявил он, – Поехали кататься! Граф, вы дадите мне порулить?

Итрис поперхнулся вином, но отказать не посмел.

– Надеюсь, вы умеете управлять паровым автомобилем, господин Сангин? – безнадежным голосом скорее предположил, чем спросил он.

– Будьте уверены, – легко заверил его Сомов, – У меня права категории «B». Звоните механику – пусть хорошенько раскочегарит котел. Прокачу вас с ветерком.

Многотонная машина свистела, фыркала, стучала поршнями и окутывалась паром так, что иногда не видно было дороги. Повинуясь человеку механическое чудовище медленно, но неуклонно разгонялось все сильнее и сильнее. Бледнел на крутых поворотах Итрис, испуганно взвизгивала Ила, и даже Марс бурчал что-то предупреждающее.

– Какой же русский не любит быстрой езды, – отвечал им на это Сомов, стараясь перекричать шум двигателя и грохот железных колес по брусчатке, – Эх, сюда бы еще стереосистему с сабвуфером.

А вписываясь в очередной поворот весело хрипел во все горло:

Скорости не сбрасывай на виражах,

Только так научишься побеждать!

Побеждать!!!

Они промчались по темным узким улочкам и вылетели на главный проспект, ведущий к магической академии. Здесь Виктор крутанул вентили до отказа, посылая максимум пара на поршни и машина понеслась по каменной мостовой с таким лязгом и дребезжанием, что казалось еще чуть-чуть, и она развалится прямо на ходу. Перед входом в академию Сомов заложил лихой вираж, накренив транспорт так, что чуть было его не опрокинул, ухитрился еле-еле вписаться в ворота и до упора нажал на тормоза. Паромобиль жалобно заскрипел, присел на переднюю ось и высекая искры из-под колес пошел юзом. Места вполне бы хватило чтобы остановиться, но на пути неуправляемого механизма встал Первый Зрячий.

Раздался сильный удар, в котором слились воедино скрежет сминаемого железа, треск ломающихся деревянных конструкций и хруст крошащегося камня. Со звоном посыпались стекла кабины, из лопнувшего котла с шипением ударил пар, а на капот прямо перед Виктором с грохотом упала гранитная голова.

– Приехали, – сказал Сомов и эмоционально добавил сильное непечатное слово, которое конечно же никто не понял, а затем он обеспокоенно обернулся назад: –Все живы?

Охами и жалобными стонами пассажиры дали понять, что авария каким-то чудом обошлась без жертв.

– Слава великой Уре, – облегченно прошептал Виктор и глядя в укоризненные глаза Первого Зрячего не удержался от тоскливого возгласа: – Вот же засада!

За спиной у Сомова звякнули мечи, вынимаемые из ножен, высунулась совершенно пьяная морда и радостный голос барона Ригоса рявкнул в самое ухо:

– Где засада?!

– Вы были пьяны, господин студент, и это видели десятки свидетелей, – ректор академии Абас сидел в кресле, неприязненно щурился на вытянувшегося перед ним Сомова и с каким-то злорадством перечислял все его прегрешения, – Вами разрушен исторический памятник. Вы разбили чужой паромобиль и в аварии едва не погибли люди. Вы спровоцировали драку в таверне и последующие дуэли, на которых барон Ригос нанес такие повреждения трем студентам, что они теперь долго не встанут с больничной постели. Это возмутительно! – ректор хлопнул ладонью по столу и некоторое время возмущенно сопел, – Думаю, Виктор Сангин, что нам с вами придется распрощаться. Такое поведение несовместимо со званием студента магической академии. Я вынужден представить ваши документы ученому совету для отчисления.

– Позвольте мне объясниться, господин Абас. Все выглядит несколько иначе, чем вам доложили, – Сомов сделал невинное лицо, – Начну с того, что я вчера был трезв и у меня тоже есть свидетель, которого я жду с минуты на минуту. К поединкам барона Ригоса я не имею никакого отношения. Если какие-то благородные господа и решили прибегнуть к дуэли, то это их право гарантированное законом. Авария же случилась в виду неисправности техники. В ней никто не пострадал и претензий ко мне не имеет. Что же касается разрушенного памятника… Насколько я знаю его и так планировали заменить. Знаменитый художник и скульптор Винс Милан по заказу магической академии уже изваял новый монумент и вопрос оставался лишь в деньгах за оплату работы мастера. Я готов полностью покрыть все расходы, связанные выплатой гонорара Милану и установкой нового памятника.

– Покрыть убытки – это ваша обязанность, которая нисколько не уменьшает степени вины, – рявкнул начальник академии, – И избавьте меня от объяснений. Сегодня ученый совет рассмотрит вопрос о вашем отчислении, и я уверен, что принятое решение не будет для вас утешительным.

Дверь в кабинет ректора отворилась и в нее попытался протиснуться взволнованный секретарь.

– Господин ректор… – успел произнести секретарь прежде чем мелькнули руки в черных перчатках и его силком выдернули обратно за дверь.

– Это что еще такое? – грозно спросил начальник магической академии, приподнимаясь с места и позвякивая амулетами.

И словно отвечая ему в дверях появился герцог Крон Гросс. Неспешным беззвучным шагом он прошелся по кабинету, без приглашения сел в кресло напротив ректора и педантично расправил складки своего камзола.

– Здравствуйте, господин Абас, – грустно произнес начальник тайной стражи Останда и посмотрел на ректора с невыразимым сочувствием и сожалением.

– Ну наконец-то, – с облегчением выдохнул Сомов, – Привет, Крон.