— Ты меня совсем забросила. Так нечестно, — Ирке не хватало только деревянного молоточка, чтобы вынести окончательный приговор.

— Я в запарке. Серьезно… Давай как-нибудь потом… — обессилено простонала Юна, глядя на доску, уклеенную разноцветными стикерами с именами гостей.

— Потом?! — возмутилась Ирка. — Когда ты уже будешь мадам Головкина?

— Головкова, — поправила Юна и добавила шепотом, чтобы не обидеть Игоря: — И то я еще сомневаюсь, что буду менять фамилию…

— Что значит «сомневаюсь»?! — Гоша оскорбленно повернулся к Юне, сжимая в руках желтый листочек с Ивинскими.

Удивительное свойство человеческого слуха! Иногда можно орать, разрывая легкие — и до собеседника не дойдет ничегошеньки. Но стоит только перейти на шепот, как люди начинают ловить каждое слово. Юна закатила глаза. Она не имела ничего против старой доброй традиции носить фамилию мужа, да и к Игорю с его семьей относилась уважительно. Но вот чтобы ее всю жизнь путали с Головкиной? Все же Лебедева — единственный намек на изящность, которой был у Юны.

— Конечно, она возьмет твою фамилию, не обращай внимания, — вмешалась вездесущая мама.

В свое время она выходила замуж наспех, на третьем месяце беременности, хотела успеть, пока талия умещалась в узкое платье. Да и времена были попроще. Перед брачующимися стояла лишь одна главная задача: грамотно проставиться перед родней и друзьями. Теперь же у Елены Геннадьевны появилась возможность вкусить блага всей свадебной индустрии, ни в чем себе не отказывая, поэтому за подготовку она взялась едва ли не более рьяно, чем невеста. Правда, не упускала шанса при случае упомянуть, что смертельно устала заниматься чужими обязанностями.

— Ты не могла отключить телефон? — произнесла Елена Геннадьевна с укором. — Такое ощущение, что мне одной здесь все это нужно.

Юна не посмела ответить, что так оно и есть, вместо этого прикрыла гаджет ладонью и сказала:

— Мам, это Ира! Соскучился человек, что я сделаю?

— Ах, Ира… Ну вот раз соскучилась, передай, чтобы приезжала и помогла лучше.

— Мам! — Юна хмыкнула, качнула головой и снова обратилась к подруге: — Говорю же: полная задница!

— Еще какая полная! — снова вмешалась Елена Геннадьевна. — Думаешь, я не вижу, как ты сачкуешь с диетой?

Юна закатила глаза и отошла в дальний угол гостиной. Если уж самой не спастись от беспощадной материнской любви и ласки, то уж хотя бы перед Иркой не позориться.

— Узнаю тетю Лену, дай Бог ей здоровья, — саркастично протянула Ира. — В общем, так. Считай, это эвакуация. И отказ не принимается, нам срочно нужно вмазать по «космополитену» и посидеть, как в старые добрые. Ясно?

— И-и-ир… — Юна зажмурилась, представляя уютный ресторанчик, веселую подругу и уже чувствуя на языке вкус любимого коктейля. — Не, я не могу.

— Ответ неверный, — отрезала Ирка. — Я хочу тебя, женщина. И прямо сейчас.

— Но свадьба…

— До свадьбы еще вагон времени. Раньше вон люди шли — и расписывались. А вместо музыки и тамады — сосед с баяном.

— Раньше люди в поле рожали.

— Что?! Ты еще и беременна?

— Нет! — Юна покосилась на Игоря. — Еще было бы, с чего…

— Тогда тем более! Ты и я, пьяненькие, веселые — и никаких мужиков. А то потом твой Голованов…

— Головков.

— Да хоть Головастиков! Игорь твой тебя окольцует, посадит под замок — и все. Прощай, молодость. Свадьба, медовый месяц, дети, пеленки… Или что, ты меня больше не любишь?!

— Люблю, конечно, — вздохнула Юна. — Просто момент не самый удачный…

— Да что там она от тебя добивается?! — всплеснула руками мама. — Вот совести-то нет у людей!

— Просто предложила посидеть где-нибудь, — Юна прикрыла микрофон. — Я отказалась. Дай хоть поговорить!

— А знаешь, что? — вдруг подал голос Игорь. — Езжай. Тебе нужна небольшая пауза.

— Правда?! — Юна с надеждой подняла брови.

— Ну, конечно, — он ласково улыбнулся. — Развейся, любимая.

— Своими же руками сажаешь ее себе на шею, — неодобрительно покачала головой Елена Геннадьевна, но Юна ее уже не слушала.

Временами она вообще не понимала, как так вышло, что она согласилась стать женой Игоря. Когда он занудствовал, упрекал по мелочам в лучших маминых традициях, Юна начинала сомневаться, знает ли она вообще своего будущего мужа и не совершает ли непоправимую ошибку. И в те моменты, когда сомнения достигали критической отметки, Игорь вдруг делал что-то такое хорошее, доброе или милое, что Юна снова чувствовала себя на своем месте. Вот и сейчас получив от жениха временную амнистию, Юна подумала, что идея выйти замуж была не так уж плоха.