На лице Гвоздуодера появилось озадаченное выражение.

– - Как, интересно, вы это себе представляете?
– - поспешил на помощь Послу встревоженный представитель Политотдела.

– - Почему бы нам не позволить им выдвинуть, кого они сами хотят, и голосовать за того, кто им нравится?
– - пояснил Ретиф.

– - Советую вам, молодой человек, избавиться от радикальных воззрений подобного рода, -- твердо сказал Гвоздуодер.
– - Свободные выборы на этой планете будут проведены так, как всегда проводятся свободные выборы. И далее, после всестороннего рассмотрения нашей проблемы я пришел к заключению, что предполагаемый визит к Его Неистовству может обогатить вас ценным опытом. Такой визит, надо полагать, позволит вам лучше освоиться с тонкостями дипломатического протокола.

– - Но сэр, -- сказал Магнан.
– - Господин Ретиф необходим мне для составления Сводного донесения по сводкам о донесениях касательно подростковой преступности и...

– - Боюсь, Магнан, вам придется управляться с ним в одиночку. А теперь, джентльмены, назад, к разгулу демократии! Что касается вас, Ретиф...
– - и Посол пронзил последнего кинжальным взором, -- советую вам вести себя среди громилей сколь возможно скромнее. Мне не хотелось бы получить донесение о каком-либо прискорбном инциденте.

– - Приму все возможные меры, сэр, чтобы подобное донесение до вас не дошло, -- весело ответил Ретиф.

3

Зеленое утреннее солнце Оберона изливало теплый свет, когда Ретиф, оседлав выносливого битня -- несколько менее крупного и более смирного сородича свирепых топтунов, приручаемых громилями, выехал из городских ворот. На вершинах дерев заливались веселыми трелями желтые и синие смеюки, осторожные струйники шебуршились в траве. Мерное посвистывание безрогих жуков, сзывающих свой молодняк, придавало всей этой идиллии нечто убаюкивающее.

Ретиф миновал район опрятных маленьких ферм, где коренастые пейзане-дубусы, завидев его, разевали рты и застывали на пашне. Дорога, виясь, стала забираться в холмы, лес обступил ее. После полудня Ретиф спешился, стреножил битня, присел вблизи водопада, и основательно перекусил бутербродами с паштетом, запивая их "Черным Бахусом" из фляжки. Он как раз доканчивал эклер со взбитыми сливками, когда над ухом его просвистела и на шесть дюймов вонзилась в плотный синий ствол дерева нюню, стоявшего прямо за ним, двухфутовая стрела.

Ретиф неторопливо поднялся, зевнул, потянулся, извлек из кармана наркотическую ванильную палочку и подпалил ее, не переставая все это время обшаривать глазами подлесок. Что-то мелькнуло в кустах шутихи, вторая стрела пронеслась мимо, едва не зацепив его за плечо, и с шелестом исчезла в подлеске. Ретиф, притворясь, будто он ничего этого не заметил, лениво шагнул в сторону дерева нюню и тут же скользнул за него. Здесь он быстро согнул гибкую ветку, выросшую из двухфутового пня и достававшую Ретифу до поясницы, и воткнул конец ее в мохнатую пористую кору, использовав в качестве клина тлеющую палочку, величиной не превосходившую спички. Затем он поспешно ретировался, стараясь, чтобы дерево оставалось между ним и невидимым лучником, и укрылся в густом кустарнике.

Прошла минута; треснул сучок. Неподалеку от дерева возник здоровенный татуированный громиль, -- крупное, кряжистое тело его обтягивали грязные шелка, кулак величиной с хороший валун сжимал короткий, толстый, изогнутый самострел с оттянутй тетивой и стрелой, держащейся на зарубке. Охотник за черепами на цыпочках подобрался поближе к дереву, затем прыжком обогнул его и, обнаружив, что добыча упорхнула, повернулся, вглядываясь в подлесок.

В этот миг согнутая ветка, освобожденная сгоревшей наркотической палочкой, стремительно распрямилась и долбанула изумленного лучника по отвислому заду, обтянутому зеленым вельветом. Лучник подскочил (стрела, смачно чавкнув, вонзилась в сырую землю у его ног) и замер.

– - Не бейте меня больше, господин!
– - печальным тенором взмолился он.
– - Это меня большие мальчишки подучили...

Ретиф неторопливо вышел из укрытия, кивком поприветствовал громиля и вытянул самострел из его ослабелой руки.

– - Неплохая работа, -- сказал он, разглядывая оружие.
– Это гроачи тут торговали такими?

– - Торговали?
– - с оттенком гневной обиды сказал громиль.
– - Думаешь, раз твой напарник уткнул мне в спину кинжал, так ты можешь надо мной издеваться? Я отнял его у пятиглазых в открытом и честном бою, хочешь верь, хочешь нет.

– - Прошу прощения, -- сказал Ретиф. Он извлек из колчана стрелу, примерил ее к самострелу и небрежно осведомился: -- А ты, случайно, не из шайки Гордуна?

– - Вот именно, что не случайно, -- многозначительно ответил громиль.
– - Я выдержал Искус, как и другие разбойники.

– - Удачно, что мы повстречались, -- сказал Ретиф.
– - Я как раз направляюсь с визитом к Его Неистовству. Проводишь меня к нему?

Громиль распрямил двухсотдевяностофунтовое тело.

– - Можешь сказать своему дружку, чтоб начинал меня терзать, -- ответил он с легкой дрожью в голосе.
– - Фим Глуп на роль предателя не годится.