— Все, хватит! — Сайка первая спохватилась и попыталась сесть и привести себя в порядок. — А то я сейчас икать начну со смеху.

— Главное, чтобы ты опять не сколдовала что-нибудь, со смеху-то, — Авис закинул руки за голову, довольно щурясь под солнцем.

— Это точно, — улыбнулась Сайка.

— И все-таки, не ходи к герцогу, — посерьезнел Авис. — Тебе вообще не стоит здесь оставаться. Сама же говоришь, что колдовать в городе, где живут Теневые лорды — опасно. Даже Белый мастер согласен, что тебя нужно прятать.

— С каких это пор ты прислушиваешься к его мнению? — прищурилась Сайка. — Он же тебе не нравился. И он, и леди Ветта.

— Я не прислушиваюсь, — тут же отозвался Авис. — Просто в этом вопросе мы с ним солидарны. Полетели со мной в Элакию. Там никто не будет за тобой охотиться, обещаю!

— Ну, Авис, я ведь тебе уже сто раз говорила… — Сайка чуть отвернулась и принялась рвать растущую рядом травинку. — Мне не место…

— Я построю тебе дом, — уверенно провозгласил Авис, приподнимаясь. — Твой собственный. Такой, какой захочешь. Может быть, не сразу, но обязательно построю. Обещаю.

Он подсел поближе и заглянул ей в лицо.

— А ты обещай, что не пойдешь ни к какому герцогу. Идет?

— Хорошо, — Сайка улыбнулась. — Но тогда нам нужно поторопиться и поскорее отремонтировать летучий дом.

— С легкостью! — Авис подскочил и заоглядывался, высматривая дорогу к дому Калеба.

— Авис, — тихо позвала Сайка.

— Мм? — он обернулся, но ничего не успел сообразить. Сайка быстро приникла к нему горячими губами, а потом оттолкнула, одним махом перепрыгнула через преградивший дорогу камень и, смеясь, побежала вниз по тропинке. В легком оцепенении он коснулся пальцем своих губ, вздрогнул всем телом, отмер и помчался следом, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он тоже полетит.

Время близилось к полудню. Погода стояла чудесная. Повсюду бегала голопузая ребятня и млели под солнышком тощие кошки. В доме Калеба что-то трещало, из окон время от времени вылетал всякий хлам и доносились разноголосые ругательства.

— Калеб, давай быстрее, у меня сейчас руки отвалятся, — ворчал Авис, задрав голову и прижимая очередной элемент конструкции к верхнему уровню.

— Не торопи. Дело серьезное, — ответил Калеб, любовно наглаживая оголившуюся арматурину.

— Сайка, ну хоть ты помоги: привяжи эту штуку, что ли, пока я еще могу ее держать, — крикнул он.

— Не могу, — отозвалась Сайка с крыши, которую больше не закрывали железные листы. — Я лук жарю.

— Потом пожаришь.

— Нет. Картошка уже проварилась. Еще чуть-чуть, и будет каша, а не суп.

— Помощь нужна? — раздался новый голос. Авис обернулся: на пороге, с любопытством оглядываясь, стоял Белый мастер.

— Зд…здрастье, — неожиданно стушевавшись, пробормотал парень.

— Давай, я подержу, — предложил мужчина. — А ты привяжешь.

— Хорошо.

Они поменялись местами. Авис сбегал за веревкой, забрался на второй этаж, который теперь напоминал решето (с пола и стен сняли покрытие, чтобы уменьшить вес) и стал вязать временные узлы, пока Калеб колдовал над постоянным креплением.

— А что вы здесь делаете?

— Службу несу, — серьезно откликнулся Белый мастер.

— Что, опять арестовывать пришли? — хмыкнул Авис. — Я же ничего такого не сделал.

— Ключевое слово здесь «еще», — Кан выразительно шевельнул бровью. — Я городской стражник, и имею право быть где угодно, наблюдая за возможными нарушителями порядка. Ты что-то имеешь против?

Авис нахмурился и не ответил.

— Да ладно тебе, не бери в голову, — рассмеялся Белый мастер. — На самом деле я просто мимо проходил: миледи меня в таверну отправила, на обед что-нибудь сообразить. Ее там опять какие-то просители донимают: справедливости требуют. Дай, думаю, прогуляюсь по самым опасным закоулкам Города — вдруг кому помощь нужна? А тут вы кричите на всю улицу. Вот я и зашел. И, видно, не зря: тут словно шторм прошелся — ни стен, ни дверей, и на чем только крыша держится?

Белый мастер оглянулся: помещение опустело и заметно обнищало. Вещи, вынесенные из него, кое-как загрузили в две сарайки, а всякий хлам пришлось просто свалить во дворе в надежде, что никому он не понадобится. Стены исчезли, оставив вместо себя тонкие, но прочные конструкции, а верхний этаж словно бы и вовсе растаял: разобранный балкон превратился в одиноко торчащие балки для крепежа, а мезонин стал большой чашей в форме ракушки. Под ним сгрудилась масса огненных бутылей, плотно перевязанных веревками.