— Серьёзно, я за рулём, а ты хочешь провести лекцию о сексе.

— Да, черт возьми, надеюсь, не на моём кресле.

Я молчу, потому что сказать больше нечего, а лжец из меня отвратительный. Проще признаться или промолчать.

— Черт, даже твой старший брат до этого не додумался! — восклицает он, поймав правду в тишине. — У тебя своя комната и даже квартира. В следующий раз поселитесь там. С тебя химчистка в лучшем салоне Нью-Йорка. И куда ты его дел?

— Я куплю новый, мы можем больше об этом не говорить?

— Просто охренительно, — с усмешкой в голосе, выдыхает он. — Ладно. Мне нужен регистратор точно такой же. Его купила твоя мама, и лучше ей об этом не знать.

— И Мэйсу тоже.

— Что?

— Ему тоже лучше об этом не знать.

— Они улетают утром.

— Как будто это сложно рассказать по телефону. И для чего мама вообще купила тебе регистратор?

— Это не твоё дело.

— Серьёзно? Ты сейчас готов надрать мне задницу за то, что я занимаюсь сексом, но сложно сказать, почему она купила тебе регистратор?

— Меня волнует только то, что ты занимался им в моей машине, дальше твоё дело.

— У вас всё в порядке? — с нотками беспокойства, интересуюсь я. Не припоминаю, чтобы чувствовал неладное между ними дома, но я был занят Эммой. Многое могло уйти от моих глаз.

— Она купила его, чтобы я не гонял.

— Серьёзно? — не сдерживаю смешок. — Она явно не верит в то, что ты случайно повернул руль не в ту сторону.

— Если собираешься шутить, то я вставлю жучок в твой лоб, чтобы видеть всё, что ты делаешь. После покажу это ей. И с тебя регистратор и химчистка. Надеюсь, я не найду использованные презервативы.

— Не найдёшь, — заверяю я. — Не пугай меня мамой.

— Ты же предохраняешься? — его голос меняется на серьёзный и даже требовательный.

— Ты хочешь проговорить со мной об этом в двадцать один? Немного поздновато.

— Лучше сейчас, чем никогда.

— Я всё ещё за рулём, — учтиво напоминаю. — И я не один.

— Мне плевать, даже если там вся свита во главе с папой Римским. Я подарю тебе завод по изготовлению презервативов, если не пользуешься ими.

— Это всё?

— Да. Осторожней на дороге, я вышлю счёт.

— Как мило, не забудь задекларировать, — улыбаюсь я. — Спасибо.

— Не благодари.

Отец сбрасывает вызов, а я выдыхаю и тру ладонями лицо. Вышло просто отстойно. Такое могло случиться с Мэйсом и с кем угодно, но почему-то вышло со мной. Почему я просто не отключил его? Потому что, как сказал Рэн, потерял голову.

Картер не сдерживается и разражается гоготом.

— Ты трахнулся с кем-то в отцовской машине?

В отличие от него, Рэн не смеётся. Он в упор смотрит на меня, что не совсем понятно. Я не понимаю, о чём он думает. И только тогда, когда задается вопрос, меня передергивает.

— Она знает об этом?

— Я летал домой с ней, — тихо говорю я, пока за спиной Картер умирает от смеха.

Уголки губ Рэна поднимаются.

— У тебя не было других мест?

— На улице немножко холодно, если ты не заметил. Ты видел погоду в Нью-Йорке? Мы вовремя улетели.

— Тупое оправдание.

Закатываю глаза и признаю его правоту.

— Я потерял голову.

— И так понятно, но… — Рэн сводит брови и качает головой. — Не думал, что Эмма способна на это. Она кажется скованной.

— Скованной? — морщусь, хотя, даже тут он остаётся прав.

Он жмёт плечами.

— Да. Выглядит как стерва, но если пообщаться, мнение меняется. Она зажатая, я думал, вы ограничитесь одной стандартной позой на кровати весь остаток жизни.

— Мы не будем это обсуждать.

Выезжаю на проезжую часть и радуюсь, что Картер был слишком занят, чтобы услышать короткий разговор. Отец не упоминал Эмму, поэтому для Картера всё останется загадкой. Оправдываться или бояться не стоит. Даже если он когда-нибудь об этом ляпнет при Эмме, мы оба будем знать, кто там был. Но, вероятно, поделиться состоявшимся разговором с ней, тоже нужно. Лучше услышать от меня, чем от третьего человека.

Как и полагалось, старик на пропускном пункте смотрит на нас, как на идиотов, которые начали путать день и ночь.

— Нужно позаниматься, — отвечаю на вопрос, который неоновыми буквами сияет на его лбу.

— Время видели? — хрипло отзывается он.

Достаю пару сотен из заднего кармана и сую ему под книгу. Густые брови старика встречаются на переносице. Вздохнув, достаю ещё одну и добавляю к двум другим.

— Максимум два часа.

— Нам хватит, — киваю, проходя турникет, который загорается зелёным.