В гневе разворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в Алестера, который, кажется, ждал именно этого.

— Я не хочу тут оставаться!

— Но это глупо, Эм. У нас есть время, я не думаю, что они сейчас же будут звонить арендодателю и требовать, чтобы он забрал у нас ключи.

— Они не принимают тебя, а ты только посмотри на себя! — не выдерживаю, повысив голос.

Алестер тут же окидывает себя оценивающим взглядом, в котором говорится только то, что он не понимает, что я имею в виду. Меня уже не душит обида из-за сказанных слов. Меня душит другое.

— Ты же потрясающий, Ал! — говорю я, чтобы он прекратил гадать. — Ты отличный друг, который никогда не бросит. Ты тот, кто выполнял их требования, ты даже поступил туда и на то, что они для тебя выбрали. Даже эту квартиру они выбирали сами. Они не спросили тебя или меня! Это говорит о том, что ты прекрасный сын, которого не желают слышать и принимать только по тому, что ты видишь мир по-другому. Они никогда тебя не услышат. Никогда не слышали. Если тебя не хотят принимать родные родители, то это сделаю я!

— Ты не злишься? Не будешь говорить, что я идиот, который поддался эмоциям?

— А какой уже толк? Всё сделано. Да, мы должны были подготовиться к этому, но сейчас не можем терять время. Соберёмся и найдём что-нибудь.

— Давай подождём, они должны обдумать.

— Ты в это веришь?

— Честно? Черт, нет. Я знаю их отношение. Вероятно, меня сейчас хоронят, нацепив на рамку с фотографией чёрную ленточку. Я только что превратил нашу жизнь в полнейший ад.

— Ты не можешь это утверждать. Ты говорил, что мы есть друг у друга, а это уже само по себе много.

— Да, и мы в заднице по моей же глупости.

— Мы будем в заднице, если ты будешь продолжать стоять тут и терять время.

— У меня в кармане накопленных девятьсот, я хотел хотя бы потерпеть месяц, чтобы собрать больше чаевых.

— У меня ровно три.

— Три тысячи? — удивлённо ахает Алестер.

— Да.

— Черт, нам нужно заплатить за месяц аренды и залог.

— Нам хватит. Найдём что-то не дороже тысячи триста, максимум четыреста.

— Что-то в заднице мира.

— Какая разница? Мы сможем сделать небольшой ремонт, если понадобится.

— Да, — устало и разочарованно выдыхает Алестер. — Какая уже разница. Я полный кретин.

— А теперь собери вещи.

Он почти выходит из комнаты, но останавливается и вновь разворачивается.

— Прости, Эм, я подвёл нас двоих… не знаю, чем думал.

Украдкой улыбаюсь, потому что злости вовсе нет. Я могу подстроится под неожиданности, я живу так всю сознательную жизнь. Я не знала, чего ожидать, когда направлялась из школы домой. Сейчас делаю то же самое: не знаю, чего ожидать. Мы можем остаться на улице, а можем ухватить удачу за хвост. У нас только один вариант, потому что я слишком хорошо узнала родителей Алестера. Они никогда не примут того, что идёт не по их планам. А он свернул с их плана в виде нашей семейной жизни с одним ребёнком. Да, именно с одним, потому что так хотят его родители. Они решили, что мы должны взрастить гения, а для этого нужно много сил и энергии. Они хотят качественного ребёнка, из-за чего меня передёргивает. И они решили, что это обязательно должен быть мальчик, потому что девочки не могут сконцентрироваться на чём-то длительное время. Проще говоря, мы — ветреные и нестабильные в эмоциональном плане. Стоит какому-то парню появиться на горизонте, как мы тут же теряем голову и бросаем всё на свете. Забавно, что с таким мнением, я удостоилась чести стать той, кто должен родить им внука. Вряд ли это гипер забота. Это выглядит совсем иначе: так, словно они хотят реализовать через кого-то собственные интересы. Смешно, что мы с Алестером жалеем друг друга, говоря, что его жизнь хуже моей, или моя жизнь хуже его. Мой отец тоже не сахар. Он даже не соль. Он мерзкий приступ рвоты в горле. Алестер испытывает моральное насилие, я же смакую все прелести физического.

Парень продолжает стоять в дверях со стеклянным взглядом, и я вырываю его из круговорота самобичевания.

— Ты подведёшь нас, если дальше будешь терять время, — мягко сообщаю я, благодаря чему плечи Алестера опускаются. Конечно, он понял, что я не огорчена.

Эти два дня кажутся чем-то нереальным, кошмарным. Я выбита из колеи и моральный дух, кажется, тает на глазах. Может быть, Шон и стал тем, кто приютил нас, но его сосед всем видом показывает неодобрение. Вики живёт в кампусе, и со строгостью их коменданта сравнятся только родители Алестера; жизнь с Филом, скорей всего, обернётся чем-то невыносимым, и дело вовсе не в его манере общения, а в том, что он до тошноты тщеславный и грязнуля, меня он примет за личную горничную, а не за друга, как и всё остальное братство. Жить с Филом, значит, жить ещё с двадцатью парнями. Ужасно извращёнными и до банальности плоскими. Надежда на Шона, и он, вопреки своему соседу, приютил нас.

Каждую свободную секунду я достаю телефон и прокручиваю обновления. Либо хороший вариант уже занят, либо арендатор не хочет поселять студентов, либо на фотографии это роскошь, а в реальности мрачный и сырой подвал. Для меня остаётся загадкой то, как быстро разбирают хорошие варианты. Не успеваю я нажать кнопку вызова, как слышу: «Уже занято». Как занято? Объявление только появилось. Это что-то из разряда мистики. Остаётся только принять своё поражение и очередной раз бессмысленно прокручивать ленту. Этим я и занимаюсь.

Свободные десять минут сосредотачиваюсь на том, что обхожу все сайты по новому кругу. Новая попытка дозвониться остаётся без ответа. Клянусь, я почти на грани, но стараюсь не отчаиваться и пытаться не только ради себя, а ради Алестера. Он занимается тем же, и всё чаще мою голову посещают мысли об оплате агенту, который способен проявить смекалку и найти что-то для нас. Самое прискорбное, что на данную услугу уйдёт приличная сумма денег, которых у нас и так в сжатом и скромном количестве. Я всё ещё верю, что у нас получится сэкономить.