Преодолев страх, я присела и прижала два пальца к сонной артерии. Жив. Жив! Склонившись, уловила слабое дыхание.

Выбежав в коридор, закричала, что есть сил:

– Мадам Тесьен! Скорую! Срочно!

– Не волнуйтесь, мадемуазель, с Вашим другом всё будет в порядке.
–  Врач ободряюще кивнул.
–  Завтра Вы сможете навестить его.

Я осторожно дотронулась до Макса. Он всё ещё находился без сознания, но его жизни ничего не угрожало.

– Так-так. И снова здравствуйте, мадемуазель Максимова!
–  Я вздрогнула. Позади меня стоял Гвен Стар.
–  Предупреждал же, что наш разговор ещё не окончен.

– Ничего нового казать не могу. У меня нет ни малейшего предположения, кому насолила в этой жизни.

Детектив расплылся в широкой улыбке.

– Возьмите мою визитку. Возможно, вспомните что-то полезное, для Вашего же блага.

Сунув картонку в карман, я уныло побрела в свою квартиру.

– Мадемуазель! Мы уже вызвали плотников. Они укрепят Вашу дверь. Может, помочь с уборкой?

Я с благодарность взглянула на консьержку.

– Спасибо. Сама справлюсь.

Я уже решила, что переночую тут. Утром отправлю личные вещи в Руан, а сама поеду в аэропорт. Больше в эту квартиру я не вернусь. Никогда.

Штукатурка и извёстка осели на полу тонким розовым слоем. Взглянув на валявшуюся в проходе дубовую полку, я вдруг представила, что бы от меня осталось, появись я в квартире первой. Мокрое место. Вот что!

Пройдя на цыпочках в комнату, искренне порадовалась, что тут ничего не пострадало. Мощный компьютер, подаренный Тедом, и чемодан с вещами уцелели. Уцелели так же документы, лежавшие в сейфе, сам сейф, шкаф, и кровать. Этого было вполне достаточно, чтобы перекантоваться до утра.

Не разуваясь, я забралась на плед с ногами и смежила веки. Страха не было. Лишь усталость. Я чувствовала себя человеком, бегущим в лабиринте, которому вдруг показалось, что выход рядом, но, свернув неправильно, он сделал круг и вернулся в исходную точку. Я бежала восемь лет, и теперь всё повторялось сначала. Опять Настя Максимова стояла у кого-то костью в горле. Вот только у кого? Шакал мёртв, ровно, как и Муртаза, разорванное тело которого я видела собственными глазами. Адет и Жиль в тюрьме. Так кто? Кто вышел на тропу войны? Я уже не была невинным ребёнком, которому требовалась защита. Но смогу ли я выстоять самостоятельно?

В прихожей работали плотники под зорким наблюдением консьержки. Водрузив новую дверь на месте раскуроченной взрывом, они откланялись, и я, наконец, осталась одна.

Одна! Одиночество стало привычным словом, моим нормальным состоянием, не обременявшим и не вызывавшим раздражения. Поэтому звонок в новую дверь заставил подпрыгнуть. Гостей я не ждала, но и незримый враг не стал бы заявлять о себе столь деликатно. Может, рабочие что-то забыли?

Я щёлкнула замком и ахнула. На пороге стоял высокий молодой брюнет с удивительно синими глазами.

– Марио! Какими судьбами?

Мужчина крепко обнял меня.

– Привет, сестрёнка! Я только с самолёта. Впустишь?

Оглянувшись, я покраснела.

– Заходи.

Марио обошёл мои хоромы и чхнул.

– Да уж. Тут у тебя как-то неуютно.

Я рассмеялась и смахнула пыль с выжившего стула.

– Мягко сказано. Как ты меня нашёл?

Парень порылся в сумке и положил на стол газету.

– Ты популярна, Настя! Тут даже адрес твой имеется.

– Ага. Звезда. Только мне такая популярность совсем не интересна. Ладно, хватит обо мне. Лучше расскажи, чего это ты примчался сюда, ведь говорил, что никогда не вернёшься!

Марио рассмеялся.

– Ты не в курсе, что мы с Мией женимся?

Я протёрла пыль с подоконника и уселась на своё любимое место.

– В курсе. И это логично. Вы так активно ссорились все годы, что не заметить вашей страсти мог только слепой.

– Да, чего и говорить, эта юная леди меня достала. Она вступила в коалицию с моим отцом. Теперь меня выгнали из родительского дома и пригрозили лишить наследства.

Марио умел поднять настроение, не хуже моей подруги.

– Я думала, что, спустя семь лет, тебе обрадуются, юный чародей. Ведь именно столько ты не появлялся в пустыне?

Я рассматривала молодого мужчину и пыталась представить его в национальной одежде, но у меня ничего не получалось. Слишком осовремененным казался сын дикой Аравии.

– Я прилетел, чтобы поговорить с тобой.

Что-то больно засосало под ложечкой. Я вдруг почувствовала, что никакой радости этот разговор не принесёт.

– И о чём?
–  сердце застучало сильнее, дыхание участилось.

– О ком, Настя, о ком!