Я навис над ней, ощущая прикосновение её тёплой кожи, и медленно вгонял внутрь свой член.

– Придёт время, и твоя задница будет моей, но не сегодня. А теперь – заставь меня кончить ещё раз, и на сей раз постарайся всерьёз. Думаю, это будет длинный добротный секс!

Мэрилин начала качать своим задом, насаживаясь на меня.

Похоже, этим медовым месяцем я наслаждался даже больше, чем предыдущим!

Таким образом, остаток нашего медового месяца походил на наш прошлый медовый месяц, а также все прочие маленькие «месяцы», которые мы порой устраивали. Говоря конкретнее – мы затрахали друг друга до безумия! Также мы взорвали своим присутствием пляж в Бермудах, сделали всякие вещи, которые делают туристы, чересчур много съели, чересчур много выпили – всё то, чем должны наниматься молодожёны.

В большинстве круизов, например, в Карибском бассейне, вы каждый вечер плывёте к другому острову, поэтому у вас нет возможности увидеть из ночную жизнь. Вы трахаетесь и скучаете на корабле. Поездка на Бермуды – иное дело. Острова одни посреди океана, и на 600 миль вокруг ничего нет. Как только корабль становится в док – вы просто используете его как очень дорогой и очень маленький гостиничный номер. Если вы хотите зажигать в ночных клубах – вход свободный. Корабль будет в порту до 3 утра. В четверг мы отплыли домой, в пятницу был ещё один официальный приём (и я был в костюме, а не в форме), а в субботу мы прибыли в порт.

Все игры и веселье прекратились в субботу. Нью-Йорк и всё восточное побережье были поражены грозой и штормом с того самого момента, как мы причалили. Чтобы покинуть корабль, понадобилось столько же времени, сколько и для того, чтобы на него попасть. Мы вернулись, чтобы торопиться и ждать: высадка, таможня, получение багажа и поиск обратного автобуса. Затем мы три часа ждали полёта до Файеттвилля, и самолёт был вынужден около часа кружить над посадочным полем, чтобы сесть на него в грозу. Затем авиакомпания умудрилась потерять наш багах, и наш пришлось ждать час, пока они поймут это и начнут оформлять бумаги для его поиска.

Я не знал, сколько денег на это уйдёт, но тогда и там я поклялся себе, что заработаю достаточно, чтобы позволять себе лимузины и чартерные рейсы!

Было уже совсем поздно, когда мы добрались до нашей Импалы и поехали в мою квартиру, где Мэрилин ещё ни разу не была. Вскоре после прохождения первого полного цикла я приобрёл двухкомнатную квартиру в милом зелёном райончике, часто посещаемом офицерами дивизии. Я мог бы позволить себе и дом, но лейтенанты второго класса обычно не могут позволить себе дом, и я не хотел выделяться. Впрочем, лейтенанты второго класса обычно и двухкомнатных квартир себе позволить не могут, и, спроси кто – я бы сказал, что у семьи Мэрилин есть деньги.

Технически, это было правдой. Большой Боб был, по большинству стандартов, вполне обеспечен. С другой стороны, у Большого Боба также было 13 детей и не было денег, которые он бы не знал, куда потратить. В его компании денег заведомо не хватала, и держалась она только чудом Божиим. В конечном итоге он продал её большинству своих детей, потратил деньги, снял оставшиеся активы, потратил и их и умер на мели. Я всерьёз им восхищался – ему удалось забрать деньги с собой! Он не оставил ничего, кроме 150 000 $ на страховку жизни детей, разделённых на 13 частей.

Только начав парковаться, я вдруг остановился и нажал задний ход, выезжая снова на дорогу.

– Что такое? – спросила Мэрилин.

– Мы забыли продукты, – сказал я ей. – Я же уезжал на две недели, и выкинул всё.

Мы нашли ночной магазинчик и купили молока, яиц, хлеба и всего такого, а затем вернулись домой. Я покорно внёс её внутрь на руках, а затем вернулся, чтобы разгрузить машину. Когда я снова вошёл внутрь, Мэрилин уже спала на диване. Я перенёс её на кровать, выложил продукты, а потом забрался к ней.

В воскресенье мы возвращались к норме. Мы долго спали, оставались дома, устроили стирку, снова дурачились – тоже дома. Мэрилин заявила, что вся её одежда постирана, и потому ходила лишь в одних туфлях и моей рубашке. Мне приходилось изо всех сил сосредотачиваться на других делах. Это сработало лишь до обеда, а затем у неё было достаточно чистой одежды, чтобы мы могли выйти. Я провёл её вокруг квартирного комплекса, а затем мы вернулись к ужину.

В понедельник настала пора вернуться к норме окончательно. Встав, я надел повседневную форму и прыжковые сапоги, разбудил Мэрилин, и в 8.30 мы вышли и направились в северо-каролинское отделение Motor Vehicles. Мэрилин были нужны новые права, на её новое имя. У неё были с собой старые нью-йоркские права, свидетельство о рождении и о нашем браке, но нужно было ещё пройти тесты. После обеда мы поехали на базу и пошли выправлять ей удостоверение личности, чтобы она могла посещать на базе всякие объекты вроде местного магазина, почты и прочего. Это был долгий день, но такого кошмара, как субботу, когда мы возвращались домой, больше нигде не было. Технически, я уже был не в отпуске, но капитан Харрис, по предварительной договорённости, закрыл глаза на моё отсутствие в течение ещё пары дней. При сотрудничестве командира мы часто могли устроить, чтобы кто-нибудь вас вызвонил и вызвал, чтобы растянуть тридцать дней законного отпуска на шесть недель или даже дольше, если подвернётся государственный праздник или два. Я уже использовал весь годовой отпуск на поездки в Аттику перед свадьбой, и сейчас забрал чуть-чуть лишнего.

Во вторник днём из ниоткуда неожиданно возник самый старший брат Мэрилин, Мэтью, привезя в грузовике всю её одежду и имущество, а также бессчётное количество коробок со свадебными подарками. Мы звонили её семье с утра в воскресенье, но были уверены, что они перешлют вещи почтой или по FedEx. Перед тем, как уехать, она всё упаковала. Но они просто закинули это всё в грузовик и отравили сына съездить на юг. Мы всё выгрузили, и Мэтью переночевал у нас во второй комнате, а утром в среду уехал обратно.