Я молча встал, и мы вышли из парка. Я держал ее за руку. Она крепко сжимала мои пальцы. Чтобы вдруг не потерять меня.

Час был поздний, и город заметно опустел.

В прежние времена, едва день склонится на ночь, люди спешили укрыться в домах. Это не обычай таиться. Просто в старом Ереване, с немощеными, улицами, утопающими в садах, невозможно было представить ночную жизнь. Люди засыпали, едва.стемнеет, и поднимались с рассветом. Сейчас город стал совсем другим, живет в ногу с временем, но не совсем исчезли обычаи его былой молодости.

На улице нам встречались единичные запоздалые прохожие и парочки, вроде нас. Прохожих скоро поглотят их дома, а влюбленных из парков и укромных уголков изгонят ослепительные огни фонарей...

Когда мы проходили мимо кафе-мороженого, я предложил: - Зайдем?

– Зайдем,- согласилась Седа.

В кафе почти никого не было. Уборщица уже убирала стулья, собиралась мыть полы.

Мы сели. К нам подошла непомерно толстая официантка в белом халате. Я заказал мороженого и шампанского. Седа испуганно взглянула на меня.

– Пожалуйста, сладкое,- добавил я.- Ты ведь сладкое любишь?
– спросил я Седу.

В помещении убавили свет, и нас окутал приятный полумрак.

– Мне жаль, что не я первый встретил тебя.

– В то время, когда я уже думала о встречах, ты еще был ребенком,-улыбнулась Седа.

– Удивительно. Сейчас между нами никакой разницы.

– Ты так думаешь? Тебе еще многому в жизни учиться.

– А тебе, считаешь, нечему учиться?

– О, я уже потребляю нажитый мною опыт.

– Ты так и не ответила, любишь ли меня?

– Ты ужасно старомоден, Левой!
– улыбнулась Седа.Разве все надо, растолковывать? Неужели того, что ты видишь и чувствуешь, недостаточно?

– Мне недостаточно.

– Упрямый же ты!-снова заулыбалась Седа.-Я не съем столько мороженого. Возьми половину. И не наливай мне зря шампанского.

– Мороженое я, пожалуй, возьму. Но выпить ты должна обязательно.

– Ты сегодня какой-то странный, - сказала Седа.

– Вот так всегда: стоит мне позволить себе быть самим собой, как в глазах людей я начинаю казаться странным.

– Значит, во все другие времена ты играешь?
– спросила Седа.

– Никогда. Никогда, не играю. Просто всегда слежу за каждым своим шагом, всегда владею собой. Но в последнее время мне это не удается. Не могу...

– И прекрасно!..

– А ты, между прочим, мне зубы не заговаривай!..

– За тебя, Левой!

– За нашу вечную жизнь!

Седа засмеялась: - Жить вечно?.. Это страшно.

– Я хочу жить вечно. Жить с тобой и шагать в космические дали.

– Поэтично, но увы!
– сказала Седа.- А я люблю тебя, Левой.

– Смеешься?

Она маленькими глотками отпила шампанского.

– Любить сразу двоих невозможно...

– Смотря как сложится.

– Теперь вот ты какая-то странная.

– Да, верно,- согласилась Седа.- Хватит, не наливай больше. Голова закружится.

– Пей.

– Мой хороший, мой наивный мальчик...

– Пей.

Мы чокнулись. Пузырьки в бокале взлетели вверх и с шипением лопнули.

– Сейчас закажем еще бутылку!
– сказал я.

– Это уже будет слишком.

– Вовсе и нет!..

– Прошу тебя, Левой, не надо!
– взмолилась Седа.

Грузная официантка уже давно беспокойно кружила вокруг нас. Свет в кафе беспрестанно мигал, дескать, доброй вам ночи, дорогие уважаемые посетители.

– Как видно, мы здесь лишние, - сказал я.
– Пойдем.

Седа наполнила бокалы.

– О, да ты прогрессируешь,- заметил я.

– Я, кажется, чуточку пьяна,- засмеялась Седа.
– И мне теперь все равно, хочешь, даже возьмем еще бутылку?

– Хватит, - великодушно отказался я.

– Правильно,- согласилась Седа.
– Хватит. А почему мы не заходим сюда чаще?

– Если зачастим, скоро надоест. Удовольствие надо смаковать по капле.

– А счастье?

– Что счастье?

– Каким бывает счастье?
– спросила Седа.- Знаешь?

– Немножко горя, немножко невезения, немножло боли и после всего этого - немножко душевного спокойствия. Вот тебе и счастье. А вообще-то абсолютного счастья не существует. Иначе скучнее этого ничего бы не было на свете.

– Почему?