Она продолжала лежать неподвижно, сложив руки на животе. Переводила сбившееся дыхание, когда тело медленно остывало от жара. Казалось, Джеймс оставил свой след не только на внутренней стороне бедра, но и на шее, груди и животе, где остались красноватые следы обжигающих поцелуев. Подушка приняла форму её тела, так сильно Фрея вжималась в неё, одновременно оставляя на спине Джеймса болезненные следы впившихся в бледную кожу ногтей. Парень же перевернулся набок и принялся рассматривать Фрею, пытаясь угадать испытываемое ею чувство.

Она была озадачена и ошеломлена одновременно. Произодшее было ни на что другое не похоже. Фрея нахмурилась, пытаясь понять, что именно теперь чувствовала. Невзирая на попытки Джеймса быть как можно аккуратнее и нежнее, ей было больно. И Фрея сжимала зубами губы, крепко зажмуривала глаза и с силой раздирала его кожу, пытаясь совладать своим телом, что будто бы вовсе отделилось от сущности. В то же время эта боль была томительно приятной. Тугой пульсующий узел медленно развязывался, освобождая её от напряжения, что было более невыносимым, чем всякая боль. Ей сложно было понять, была ли она близка к концу, покуда Джеймс оборвал всё прежде, чем узел успел развязаться до конца.

Теперь, когда тело медленно остывало, Фрея даже скучала за ощущением парня внутри себя. И стоило ему накрыть её холодным одеялом, как она вздрогнула, ощутив знакомую пульсацию, что цепной реакцией задела и боль, на время поселившуюся внизу живота.

— Как ты? — спросил, приподнявшись на локтях над ней. Волосы спадали вниз, щекоча плечо, где виднелся след его губ, изучающих каждый милиметр мягкой бархотной кожи.

— Хорошо, — голос Фреи звучал тихо и слабо, будто и не принадлежал ей. Она нахмурилась, прочищая горло, а затем даже сделала попытку улыбнуться, что получилось не весьма убедительно. — Спасибо, я в порядке, — девушка пыталась подмять под себя подушку, но едва попыталась согнуться, как прикусила язык от боли.

— Я успел вовремя выйти, но всё же тебе не помешало бы принять ванну или душ, — Фрея посмотрела на него в недоумении, не в силах понять, что именно он имел в виду. Чувствовала, как голова на время будто опустела от всех мыслей, и мозг только теперь начинал работать, со скрипом поворачивая свои шестеренки. — Я об этом, — Джеймс коснулся под одеялом внутренней стороны её бедра, заставив почувствовать в том месте приятный укол. Казалось, наутро мышцы всего тела дадут знать о прошедшей ночи.

Фрея неуверенно кивнула головой, продолжая в немом исступлении смотреть на Джеймса, который положил ладонь поверх её и легонько сжал. Он не торопил её, был непривычно учтив и внимателен. В конце концов, Фрея покачала головой, будто отогнала назойливую мысль, сжала дважды ладонь Джеймса и поднялась с места. Делала всё медленно и осторожно, будто внутрь неё кто вложил бомбу, и всякое небрежное движение должно было привести её в действие, чтобы затем жестоко разорвать тело на куски.

— В первый раз всегда больно, — произнес Джеймс ей в спину. Фрея согнулась пополам, чтобы поднять с пола нижнее белье, и зашипела от боли.

— Тебе тоже было? — спросила, не оборачиваясь.

— У парней всё иначе, — его голос отчасти звучал даже виновато.

Она ничего не ответила. Вряд ли что-либо было уместно сказать. Фрея прошла в ванную, где тут же заперлась на замок и включила воду, чтобы в следующую же секунду упереться обеими руками в раковину, опустить тяжялую голову и рассплакаться. Тело болезненно содрогалось с каждым последующим всхлипом. Она грубо вытирала нос тыльной стороной ладони и рвано дышала через нос, не в силах остановить рыдания, хрипло вырывающиеся из груди.

Фрея устало упала на бортик ванной, так и не подняв глаза вверх, чтобы посмотреть на собственное отражение в зеркале. Теперь это было лишним. Она нравилась себе, покуда нравилась Джеймсу, вот только почему её так неожиданно пробило на слезы, девушка и сама не могла понять. Она ни о чем не жалела, ничего в сущности не потеряла, не осталась разочарованной или брошенной. Фрея позволила себе перейти невидимую черту приличия вместе с любимым человеком, который был достаточно опытен в совершаемых действиях, чтобы сделать что-либо неправильно.

Всхлипы помалу начали утихать, покуда на них более не хватало сил. Фрея выключила воду, и тишина, в которую она погрузилась, оказалась оглушающей. Глаза отыскали оставленный на ноге след — белая вязкая жидкость, тонкая линия которой потянулась вниз по щиколотке. Фрея прикоснулась пальцами к коже и поморщилась, когда ощутила липкость, выдавшуюся тошнотворно отвратной.

Она больше не медлила — сбросила с себя одежду, снова включила воду и стала под душ, смывая с себя Джеймса. Вжимала в тело мягкую губку, но красные следы поцелуев оставались на месте, чему Фрея не так уж была расстроена. Под одеждой всё должно скрыться. Наверняка её обоженное краской стеснения лицо будет намного красноречивей.