Взяла верхний, на котором виднелся след руки Джона. Казалось, слова были выведены нетвердой рукой наспех, но на самом деле это был всего лишь его почерк. Корявые буквы сливались в едва распознаваемые слова, будто это был и не родной английский вовсе. Ряд марок родом из Америки и маленькое сердечко, вырисованное в углу. Алисса даже улыбнулась этому милому жесту, оставив запечатанное письмо в стороне.

Утром она уже не обнаружила подруги в постели. Письмо всё ещё лежало на месте. Алисса взволнованно подумала о том, что Фрея могла выбраться на встречу с Дунканом, но что ещё более вероятно с Джеймсом. Именно в нем она находила причины непредсказуемо странного поведения девушки накануне. Алисса даже допустила, что ей самой не терпелось вскрыть конверт больше, чем той, кому оно предназначалось.

Фрея вернулась ближе к вечеру. Глаза пустые, почти бесцветные, лицо совсем бледное.

— Я не смогу пойти на ужин, — заявила сходу, устало упав на кровать, что стиха скрипнула под её весом.

— Где ты была? — осторожно спросила Алисса. — Я беспокоилась.

— Отправила мистеру Певензи рисунки, а потом гуляла. И много-много думала. Так много, как никогда раньше, — Фрея не заметила, как подруга выдохнула с облегчением. Алисса легла рядом, вынудив подругу немного подвинуться. Они лежали, свесив ноги, совсем как дети.

— И о чем же думала?

— О Джоне. Это так ужасно неправильно, но… — она закрыла лицо руками и выпустила тяжелый вздох, будто застрявший посреди горла ком мешал говорить. — Порой я забываю о том, что должна его любить, — прошептала Фрея. В её глазах теплился страх и сожаление, бескрайнее море которого накрыло с головой. Голос вдруг дрогнул в едва слышимом скрипе.

Алисса не могла понять чувств подруги, но взяла её за руку и легонько сжала. Она никогда не любила и не могла даже вообразить, что это означало. Алисса запрещала себе это, будто позволить подобную слабость означало предать себя. Забыться, потеряться, угаснуть и раствориться в неуверенном чувстве, дарящим боль в ровной степени, как и радость. Любовь была для неё чем-то запредельно сложным, чего ясность разума не могла в полной мере осязать. И проще было отказать себе в любого рода привязанности, чем самозабвенно поддаться ей.

— Ты ведь знаешь, что не должна, — неуверенно произнесла девушка. Фрея улыбнулась. Ребром ладони коснулась лица, вытирая слезы, перед которыми Алисса вовсе растерялась.

— Ты не понимаешь, — Фрея перевернулась на бок, заложила руки за голову и сосредоточила стеклянные глаза на подруге. — Он меня любит. Никто не будет любить меня так, как любит он. И я хочу его любить и, наверное, даже люблю, но… Прошло больше двух недель, и я вдруг перестала думать о нем, будто его никогда и не существовало. Это ведь неправильно. Я такая неправильная, — она зажала ладонью рот и тихо всхлипнула. Глаза зажмурились, выпуская соленые слезы.

— Может быть, дело в том, что кто-то другой успел занять твои мысли, — осторожно осмелилась произнести Алисса. Она имела в виду Джеймса. И Фрея поняла это. По глазам стало видно, что поняла. Задержала вдруг дыхание, неуверенно посмотрела на подругу, а затем неожиданно улыбнулась.

— Нет. Определенно, нет.

Их разговор разрушило появление Рейчел. Она надела милое платье с пышной шуршащей юбкой, оголяющей острые колени. Волосы блестели от количества пролитого на них лака. Среди густых каштановых прядей затерялись невидимки, поддерживающие прическу в порядке. Казалось, Рейчел вышла с обложки глянцевого журнала. Подвела стрелками глаза, губы окрасила в насыщенный красный, на щеке оставила мушку.

— Неужели вы ещё не готовы? Я не могу поверить, — Рейчел схватила за обе руки Фрею и Алиссу и стала тащить их на себя, но те упрямо не поддавались. Фрею даже пробило на кроткий смешок, когда Алисса лишь обреченно вздыхала.

— Я не могу пойти, — Фрея села на кровати и с силой сжала ладонь Рейчел, обращая на себя её внимание. — Мне плохо. Наверное, я что-то не то съела. Я не могу никуда пойти, прости, — она смотрела на девушку в отчаянных поисках сочувствия, но та лишь недовольно нахмурилась, выпятив нижнюю губу.

Фрея не успела и сообразить, как Рейчел притронулась тыльной стороной ладони к её лбу, затем пальцами раздвинула глаза пошире, чтобы рассмотреть лучше зрачки, и наконец-то чуть ли не силой заставила высунуть наружу язык. Её движения были резкими и грубыми. Она осматривала Фрею с медицинской точностью, будто вот-вот должна была поставить неоспоримый диагноз, что едва мог оказаться утешительным.

— Действительно, вид у тебя не важный, — хмыкнула Рейчел, выпрямив спину и расположив сжатые в кулаки ладони на талии. — Ладно. Придется пойти вдвоем. Это будет жутко неловко, поскольку это ведь дом твоего кузена, — тон девушки хранил больше предостережения, чем глаза, по-прежнему ярко искрящееся.

— Я должна остаться с Фреей. Разве это не очевидно? Ей плохо, — Алисса отчаянно ухватилась за возможность остаться дома. Всё внутри неё противилось этому походу. Она не хотела идти настолько сильно, что внутри всё переворачивалось от этого нежелания, будто её кто должен был побить, оскорбить, обругать. А на деле боялась она лишь одного — Дункана, настойчивость которого сбивала с толку.

Она не привыкла к настойчивому вниманию к собственной персоне, особенно со стороны парней. Ей претило всякое кокетство и заигрывание, что было привычным среди молодых людей делом. Алисса была слишком серьезной, а потому воспринимала мир не иначе, как в чёрно-белых красках, различая среди этой скудной гаммы и обыденный серый. Ей не хотелось менять расположения дел своего бытия, что неизменно произошло бы, впусти она долю хаоса в лице Дункана Певензи в свою жизнь.