Фрея не могла поверить в услышанное. Действительность была исковеркана и до неузнаваемости искажена. До того самого вечера она даже не была знакома с Джеймсом. Краем уха слышала о нем от Дункана, который представлял друзей в неизменно хорошем свете, но не больше. Ей хотелось подсесть за стол девушек и начать оправдываться. Это не была намеренная выходка, яркая сцена изобличения или ревностный порыв. Он сделал неприличный намек. Ей было всего шестнадцать, она была очарована, но одинока, и в то же время унижена грязным предложением. Фрея почувствовала болезненный укол сомнения — сделала ли она что-то не так, что позволило бы Джеймсу спросить о подобном и ждать от неё убедительного ответа. Было что-то в её тоне, движениях, в ней самой? Понимание того, что дело было в Джеймсе, стало запоздалым.

— Сумасшедшей её можно назвать хотя бы потому, что она начала встречаться с Джеймсом. Он красивый, но кто не наслышан о его похождениях? — хмыкнула одна из девушек.

— Ему было восемнадцать. Может, тогда он ещё не был таким жутко соблазнительным и очаровательным? К тому же поверить, что он был влюблен в неё прежде, не так уж и сложно. Вы видели, как он на неё постоянно пялится?

У Фреи перехватило дыхание. Ладонь, сжимающая с силой вилку, повисла над отломленным кусочком пирога, что она так и не могла поднести ко рту, слишком увлеченная подслушиванием. Сердце будто забилось быстрее, уши загорелись.

— Он пялиться так на каждую вторую, — недовольно хмыкнула одна из девушек, прежде чем звучно хлебнуть, допивая свой напиток до конца.

— На самом деле я тоже всё видела. Вчера в библиотеке. Он же не сводил с неё глаз.

— Кажется, единственная, кто не смог этого заметить, это Рейчел, — они дружно захохотали, будто имя подруги было самим по себе какой-нибудь дурацкой шуткой. — Она так самозабвенно влюблена в Джеймса, что не замечает ничего вокруг.

— Ладно вам, кто в него не был бы влюблен? Как и в Дункана. Рейчел вытащила золотой билет. Если бы эти две растяпы не жили с ней по соседству, она бы ни за что к ним не примкнула бы.

— Она их ненавидит.

Фрея звучно выдохнула. Взволновано оглянулась вокруг. Вспотевшая ладонь продолжала с силой сжимать вилку. Треугольник пирога был ужасно искромсан, начинка размазана по тарелке. Чай успел немного остыть. Кружка ещё отдавала теплом, напиток был приятно сладким. Фрея разом осушила чашку и нуждалась в большем количестве жидкости. Мысли её стали ещё более хаотично невразумительными, а чувства заостренно пылкими.

Девушки скоро сменили предмет обсуждения, но и этого оказалось достаточно. Фрея не злилась ни на себя, ни на Джеймса, ни на Рейчел, ставшими центральными фигурами живого обсуждения и сплетен, но не могла избавиться не беспочвенной злости на девушек, что по-прежнему сидели позади, перемывая кости других безызвестных людей.

Подняла руку в воздухе, подозвав к себе официантку. Заказала ещё два стакана чая с молоком. С пирогом так и не удалось расправиться, как бы не пыталась. Фрея не хотела дольше слышать бессмысленную болтовню, развернувшуюся за соседним столом, но вернуться к письму отца тоже не смогла. Спрятала обратно в конверт и отодвинула к краю стола. О Джоне тоже успела напрочь забыть, будто не терзала себя несколько часов к ряду ещё совсем недавно, вымучивая из себя слова любви.

Фрея потеряла себя среди гула мыслей, от которых успешно ненадолго избавилась. Голова перестала гудеть от укоризненных упреков, придуманных единолично, боль прошла. И всё же она дала себе волю и подумала о том, каковым было положение дел в нескольких кварталах от места её расположения. Успело пройти добрых три с половиной часа, но Алисса ещё не вернулась, громко хлопнув дверью за собой, а Рейчел на крыльях воодушевления не упала на её кровать, предаваясь недавним воспоминаниям.

Вечер, начавшейся с того, что Джеймс открыл двери и на несколько секунд застыл с озадаченно недовольным выражением лица, продолжался уныло и медленно. Они разместились на кухне. Места за столом было мало, поэтому всем пришлось тесниться. Они сидели вплотную. Воздух наполнялся теплом тяжелого дыхания каждого и не спасал даже прохладный осенний воздух, просачивающейся в комнату через открытую форточку. Под столом можно было запутаться в хитросплетении четырех пар ног. Казалось, ещё двое навряд ли могли уместиться, но место для обоих из них оставалось свободным.

Зажатая между Дунканом и Рейчел Алисса испытывала больше всего неудобств. Она надеялась, что Спенсер окажется рядом быстрее, но тот нарочно занял место рядом с Рейчел. Джеймс же сел на подоконнике и принялся курить в открытую форточку, будто не намеревался присоединяться к напряженно неловкому разговору, не находя в собравшейся компании хоть одно интересное лицо.

Дункан пожал плечами и махнул в сторону своенравного друга, когда Спенсер быстрее сообразил, в чем было дело, как и Алисса, но оба не знали о сходстве своих догадок. У девушки и времени не было переброситься со Спенсом парой тройкой слов, потому как тот застыл от изумления, что произвела на него разодетая Рейчел, не сводившая глаз с Джеймса, который теперь казался ей особо загадочным и романтичным в свете своей напускной безразличности.

— Так приятно, что вы ради нас постарались. Уверена, это всё невероятно вкусно, — Рейчел позволила Спенсеру положить себе в тарелку несколько запеченных овощей с обгоревшей чёрной корочкой и не весьма аппетитное на вид комковатое пюре. — Кто занимался готовкой? — она подняла вопросительный взгляд на Джеймса, который оставался отстраненным.

— Это был я, — скромно заявил расположившейся рядом Спенсер. Рейчел бросила на него кроткий взгляд, улыбка стала более вялой. Ответ парня её явно не удовлетворил. И всё же кроме готовки Спенсер весь день занимался ещё и уборкой, что вряд ли кто-нибудь смог бы оценить, кроме Алиссы, которая обогрела его сочувственным взглядом.