Его ответ должен был расстроить Фрею, но в своем смятении она ничего не соображала. Двигалась вперед, не различая сквозь пелену слез дороги, чувствуя внизу живота скручивающий мышцы спазм и остроту в горле. Она перестала плакать, но глаза ещё щипало, поэтому каждые десять секунд Фрея терла их натянутым рукавом кардигана. Они сильно покраснели и опухли. Прохожие начали оглядываться вокруг, но она не внимала им, как было прежде.

Про себя повторяла «это всё только моя вина», даже когда добралась до своей комнаты и упала в чем было на кровать. Она не была расстроена, но чувствовала себя разбитой. В смеси эмоций Фрея не могла определить, что взывало к тому безумству, к которому она обратилась, как к отчаянной мере. Отчетливо помнила удивление, поразившее её как гром среди ясного неба, а затем сразу как будто в пропасть, в самую гущу пустоты. Фрея ощущала себя рыбой, которую волной вынесло о берег, о который она с усердием билась, отдаляя своё маленькое упругое тельце лишь дальше от воды.

Джеймс был на самом деле не при чем. Он просто попался под руку, как нельзя кстати, поскольку более других взывал в зарытому глубоко внутри чувству неуверенности. Приняв один удар, Фрея нанесла второй, но большого облегчения это не принесло.

— Ты ведь обещала прийти! Я всё ждала тебя, не знала, как отделаться от Дункана. Веришь или нет, мне помогла в этом Рейчел. Кстати ты знала, что она умеет водить? — сходу начала Алисса, как вдруг поймала на себе пустой взгляд Фреи, вынудивший в ту же секунду умолкнуть. — Что случилось? — она подошла к подруге и села на краю её кровати.

Фрея молча протянула вперед руку, где всё ещё был зажат клочок телеграммы. Алисса аккуратно развернула её. Буквы успели стереться на надломе изогнутой бумаги, своё дело сыграли и впитання из рук влага. Пока Алисса пыталась разобрать напечатанные слова, Фрея обняла обеими руками колени, подтянув их к себе ближе, и положила на них голову.

«Не пиши мне. Я больше тебя не люблю. Кольцо можешь оставить себе, — Джон», и ни слова больше.

— Я получила последнее письмо два дня назад, а это пришло мне сегодня, — устало произнесла, наблюдая стеклянными глазами за Алиссой, по искаженному смесью удивления и отвращения выражению лица которой можно было понять, что она закончила с чтением.

— Здесь написано о кольце. Каком это кольце? — смяв клочок бумаги, Алисса бросила его на свою кровать. Поджав под себя одну ногу, она вопросительно смотрела на подругу, обреченно вздохнувшую.

— Мы были обручены, — в голосе произошел надлом, но Фрея попыталась взять себя в руки, проведя ладонью по глазам, что снова наполнились неприятной влагой. — Мой отец не дал своего благословения, но я согласилась выйти за него, прежде чем… — она замялась.

— Прежде чем поняла, что не была влюблена на самом деле, — Алисса закончила предложение вместо подруги. Фрея посмотрела в ответ со смесью благодарности и упрека, невзирая на то, что всё было правдой. — И не поняла, что влюблена в другого.

— Нет, всё не так, — она упрямо начала качать головой, чувствуя неприятное жжение внутри грудной клетки.

— Дорогая, человек начинает понимать, что не любил другого человека, только испытывая чувства к третьему. Без явственного сравнения ты бы ни за что не поняла, что не любила Джона или любила его недостаточно. Тебе остается только смириться с этим. Прости, если расстроила.

Алисса раскрыла перед Фреей руки, и та подалась вперед, чтобы крепко обнять подругу, положив голову ей на плечо. Туман, окутавшись непроглядной серостью рассудок, начал расстворяться. Подруга была отчасти права, но Фрее требовалось время для того, чтобы обдумать её слова, дать им жизнь и окончательно принять их честность.

— Я так зла на него сейчас, — произнесла в плечо Алиссы, из-за чего голос звучал сдавленно и тихо. Она не стала говорить, на кого именно злилась — Джона или Джеймса? Была ли в этом вообще разница, когда на себя Фрея злилась в разы больше, принимая эту злость, как неотъемлемую часть себя. — Я так ужасно зла, — из всего спектра она выбрала именно это чувство, ухватившись за него в отчаянье.

Они продолжали сидеть в тишине некоторое время. Слова были лишними, они нуждались в молчании. Присутствия было достаточно, как и осознания того, что она была не одна, что ей было на кого опереться, с кем поговорить и поплакать, кому доверять. Среди друзей прежде у неё были только Оливер, с которым была возможность видеться лишь летом, и Дункан, крепкая связь с которым была оставлена в детстве, да и к тому же оба были парнями. Иметь на своей стороне подругу было важно для неё. Дружба с Алиссой много означала для Фреи, и страх потерять её успел пустить в душе корни.

— Что ты говорила о Рейчел? Она, правда, умеет водить? — первое, что спросила Фрея, расслабив объятие, прежде чем дать подруге свободу. Алисса кротко улыбнулась в ответ и, устроившись поудобнее, принялась рассказывать.

Небо вобрало в себя серые краски, омрачая не только внешний пейзаж, но и настроение. Мелкая морось наполняла воздух влагой и холодом, вернувшейся в этот раз до самой весны. Джеймс остановил взгляд на скудном виде за приоткрытым окном, пускающим внутрь прохладу, что покрывала кожу мурашками. Руки с закатанными рукавами теплого свитера неподвижно повисли над клавишами печатной машинки. Открытые настежь шторы пускали в комнату слабый свет, всецело направленный только на него и буквы, смешивающиеся воедино в голове.

Весь день он был рассеянным и неуклюжим. Впрочем, подобное происходило с ним на протяжении нескольких последних дней, что Джеймс провел наедине с вопросами Фреи, заевшими в голове, как пластинка. Ему хотелось разобраться в собственных чувствах, но то, к чему он приходил, ни разу не радовало, а скорее смущало, приводило в смятение и, в конце концов, злило. Вывод о собственной неравнодушности к Фрее был честным, но в то же время противоречащим всему, во что он привык верить. Привязанность к ней стала своего рода предательством собственным убеждениям, в чем кроме самого себя его едва ли кто-нибудь ещё мог изобличить или обвинить в измене.