Несколько дней прошли спокойно и относительно мирно. Танаску умудрился поскандалить с Макси, Эммой и даже Риком по очереди. Его брюзжание уже изрядно надоело прочим поселенцам, и большинство из них при виде писателя тут же вспоминали о каких-то неотложных делах. Близнецов Тревор цеплять в открытую побаивался, зато взялся то и дело цитировать при них отрывки из своего романа. Должно быть, надеялся, что смешливые парнишки проникнутся его гениальностью и начнут испытывать хотя бы уважение, если не восхищение. Не тут-то было. Глубина мыслей прозаика поразила Кая и Мая, но совсем не так, как рассчитывал Танаску. Как-то он вдохновенно вещал о роли женщины в истории, когда Кай (сегодня его отличал от близнеца синий шейный платок) перебил:

— Простите, мы вас, наверное, неправильно поняли.

— Ничего, — снисходительно произнес Танаску, посматривая на близнецов с доброжелательностью, которая никого не обманула. — Я охотно поясню вам все сложные для понимания моменты. Понимаю, что мало кто из гуманоидов наделен равным моему интеллектом.

Оскорбление братья пропустили мимо ушей, их больше заинтересовал другой вопрос.

— Вы только что сказали, что женщина должна молчать и — как там?

— Не отсвечивать, — подсказал Май. — Что это значит?

Танаску тут же оседлал излюбленного конька и принялся излагать свою теорию о генетически предопределенном месте женщины на кухне. Он все больше распалялся, не замечая, как на лицах близнецов проступи идентичные брезгливые гримасы.

— И что, вы действительно верите…

— …во всю эту чушь?

— Почему чушь? — возмутился Тревор. — Исторически доказано…

Близнецы дружно фыркнули. Неуважительно фыркнули. Презрительно даже. Прозаик от удивления поперхнулся и закашлялся. Он не привык, чтобы его речи перебивали смешками.

— Если бы наша уважаемая мама услышала эдакую ерунду…

— …то она бы долго смеялась…

— …а потом всыпала бы по первое числу тому дураку, который этот бред придумал.

Танаску хватал воздух ртом, щеки его побагровели, глаза выпучились.

— Ерунду? — повторил он. — Бред?

— Ну, конечно, — хором заявили Кай и Май. — А как же иначе? Все нормальные индивидуумы с почтением относятся к женщинам. Многоуважаемая мать — глава семьи.

Мысль о том, что женщина может быть главой семьи, показалась Танаску кощунственной. Брызгая слюной, он завопил, что нормальный мужик никогда, ни за что, ни в коем случае не подчинится бабе. Все! Точка! Баста! Аллес! Лица Кая и Мая во время его речи одинаково вытянулись. А потом две крепкие ладони одновременно легли на плечи прозаика.

— Кажется, вы слишком разгорячились, Тревор.

— Вам надо охладиться.

И не успел Танаску даже протестующее пискнуть, как уже описывал в воздухе дугу и летел прямо в реку. Он скрылся под водой, потом вынырнул, отплевался и открыл было рот, но посмотрел на сжимавших кулаки близнецов — и благоразумно закрыл. После этого случая он старался держаться от Кая и Мая подальше и не задирал больше в их присутствии Эмму и Макси. Просто на всякий случай.

Макси несколько раз порывалась поговорить с икардо наедине, но бывший гонщик избегал ее, а вот с Эммой проводил время с явным удовольствием. Они частенько сидели вдвоем на берегу, пускали кораблики из листьев и разговаривали обо всякой ерунде. Или даже молчали, сидя плечом к плечу. Максимиллиана злилась, начинала демонстративно кокетничать то с Ральфом, то с Дитмаром, то с близнецами, но Рик не реагировал на флирт бывшей возлюбленной с другими участниками шоу. Если стриптизерша пыталась вызвать его ревность, то зря.

Дом потихоньку обживался. Алия, как оказалось, умела плести травяные циновки, и обучила этому искусству Эмму и неожиданно заинтересовавшихся близнецов. Никто из поселенцев (кроме Танаску, но к его поведению уже все привыкли) не ворчал больше по поводу того, что надо самим готовить еду и мыть посуду. Ральф обследовал опушку леса, нашел крупные красные ягоды и грибы на тонких длинных ножках. сть свои находки он запретил, сказал, что сначала подвергнет их тщательному анализу. Зато фильтровальная мини-станция уже работала вовсю, снабжая участников питьевой водой.

Как я уже говорила, несколько дней прошли спокойно, в бытовых хлопотах. А потом внезапно случилось страшное. Пропала Алия.

***

То утро началось как обычно. Сай, уже давно позабывший о своих страхах и спавший не в общей гостиной, а в квартире наверху, зашел за мной перед завтраком. Спускаясь, мы успели немного повздорить: режиссер находил близнецов «интересным типажом, способным на многое» и предлагал столкнуть их искусственно с кем-нибудь из команды. Например, с Рикардо Велорезе. Для этого он составил целый план, надо признать, довольно хитроумный, учитывающий вспыхнувшую между Эммой и Риком симпатию. По замыслу Сая, я должна была сообщить бывшему гонщику, что якобы заметила, как Эмма флиртует с Каем и Маем.

— Норд сделает нарезку, — радостно вещал кританец. — Покажешь ее этому тугодуму. Если повезет, мы получим ещё одну драку, а то слишком уж вялое у нас шоу получается. Так хорошо стартовало — и такая тоска сейчас. Только Тревор вытягивает, ну, и Макси немного.

Мне стало обидно за Рикардо, которого Сай обозвал тугодумом, а еще обиднее — за близнецов, которых он собирался попросту подставить, и за Эмму.

— Я не стану этого делать.

Сай остановился и в изумлении уставился на меня.