– Но ведь вот она – ваша сестра, – касаясь капюшона голубой ириной куртки, ответил он. Яне показалось очень неправильным, даже жутким, что Щуман способен дотронуться до Ирины. Она выставила руку, словно пытаясь загородить сестру.

– Она может побыть со мной до тех пор, пока вы не выясните и не уладите все формальности?

– Нет.

– Почему?

– Я не могу похвастаться тем, что вижу вас насквозь, Яна. Но я потратил много времени и сил, чтобы изучить вас. Я уверен: окажись в вашем распоряжении хотя бы день, вы придумаете, как… как устроить нам весёлую жизнь.

– Это верно, – прошептала Яна и, не в силах сдержаться, всхлипнула. – Хотя бы один день…

– Отпустите Иру. Вы увидитесь с ней очень скоро. Нам будет, чем заняться до послезавтра, я вас уверяю. Вы не успеете заскучать.

Она прерывисто вздохнула и рывком отстранилась от Ирины. Поймала её взгляд. Кое-как улыбнулась:

– Ничего не рассказываешь, Ирка… Как ты? Не обижают?..

– Мы попросила её не говорить ничего о том, где она находилась всё это время, – не давая Ире ответить, произнёс Арсений. – Это из соображений её и вашей безопасности. Поэтому, прошу, не надо выпытывать подробности. Я доверяю вам, Яна… У вас десять минут.

Он кашлянул, поднялся со скамейки и отошёл к ближайшему фонарю – не слишком далеко, но достаточно, чтобы не слышать, о чём они шепчутся.

– Ирка… Они не обижают тебя?

– Нет.

Глаза у сестры как будто потемнели с последней встречи – стали изжелта-зелёные, почти карие, как перезрелый крыжовник. У самой Яны глаза всегда были зелёно-серыми, словно у кошки.

Ирка снова прижалась к ней и спросила куда-то в плечо:

– Ты видела маму?

– Нет…

– А мне пришло от неё письмо.

– Письмо? И что в нём?

– Она прислала мои рисунки. Представляешь?

– Твои рисунки?..

Сердце у Яны сжалось. Она представила, как рейдовики (или кто-то ещё; может быть, сам Арсений) рылись в их комнате, потрошили шкаф, стаскивали с кровати линялый матрас. Как Ирины рисунки, которые она так трепетно прятала и хранила, красно-белыми птицами разлетались по полу, как на них опускались влажные чёрные подошвы… Эти испачканные бумажки даже не изъяли – к чему теперь; а потом мать, сидя на корточках, всхлипывая, собирала листы и рассматривала их, отводя от лица выбившиеся пряди…

– Они у тебя?

– Нет. Забрали. Но я успела посмотреть. Я и не знала, что ты хранишь их…

– Ир… – растерянно, с удивлением понимая, что не знает, что говорить, прошептала Яна. – Там, где ты сейчас… Нормально кормят? Не мёрзнешь?.. Всё хорошо?

– Да, да. – Сестра отвечала рассеянно, тоже растерянно, теребя рукава щумановского пиджака. – Всё хорошо… Но без тебя очень скучно. Что они сказали тебе? Что будет дальше?

– Я не знаю, – покачала головой Яна, усаживая Ирку себе на колени и утыкаясь в её волосы. – Не знаю, Иринка…

– Ты хочешь домой? – спросила сестра.

– Нет. Нет, не хочу. Зря мы сбежали, что ли?

– Тебе здесь больше нравится? Чем дома?..

– Н-не знаю. Я им помогаю… Они хотят, чтобы я работала с ними… Тогда они разрешат, чтобы мы с тобой жили вместе…

– А ты будешь с ними работать? Да? Пожалуйста?..

– Да… да… Буду… Ты веди себя хорошо, не зли их… Я так скучаю по тебе, Ирка…

Щуман громко откашлялся. Краем глаза Яна заметила, что он повернулся и медленно пошёл к ним.

– Пожалуйста, не зли их! Ничего не спрашивай про маму или про меня… Я боюсь, они могут из-за этого не разрешить нам…

Ира заплакала. Яна на автомате сунула руку в карман пиджака и обнаружила там пачку бумажных салфеток. Вынула платочек и протянула сестре.

– Высморкайся… Всё будет хорошо, Ириска… Не плачь…

Арсений был уже на половине пути. Яна стиснула сестру в объятиях, не соображая, что ещё сказать, что сделать.

– Ну-ка, Ирка, не плачь… – гладя её по спине и глотая слёзы, бормотала она. – Послезавтра… Мы увидимся, и всё будет хорошо… Не плачь, пожалуйста, Ира…

– Яна Андреевна, пора.

Из-за елей снова появилась женщина в светлом пальто. Кивнула Щуману и улыбнулась – сначала ему, потом Ирине. Яна, яростно гадая, как можно улыбаться такому человеку, попробовала отцепить от себя сестру, но та словно приклеилась. Пиджак Арсения весь был в тёмных влажных пятнах.

– Ирочка, иди с ней, пожалуйста, – срывающимся шёпотом упрашивала Яна. – Пожалуйста… Не плачь, Ирочка…

– Я не хочу, не хочу, не хочу! – громче и громче всхлипывала сестра.