У Максика отдельный вход: специально прилаженная лесенка, ведущая прямо с подоконника кухонного окна в кусты за домом. Там Юлиан его и поджидает, пока я кормлю Ангелику в машине...

Максик, жирный, похожий на свиную сардельку, появляется не раньше четырех часов дня, когда наше ожидание становится уж совершенно невыносимым. Это я говорю о себе в первую очередь: Юлиан, сосредоточенный, словно партизан во вражеском окопе, кажется неутомимым. Его бы выдержку и сосредоточенность да - в достойное русло!

– Примани его колбасой, - командует он мне, протягивая пачку кошачьих колбасок.

И я приманиваю: протягиваю жирдяю аппетитное лакомство, и тот, недолго думая, начинает его уплетать.

В этот момент Юлиан его и хватает... двумя руками в садовых перчатках. Прижимает к себе отчаянно упирающееся животное и велит:

– Начинай! Надолго мне его не удержать.

Встряхиваю баллончиком и начинаю окрашивать рыжий комок из когтей и шерсти в синий цвет... Тот ложится неравномерно, размазывается не только по шерсти животного, но и по нам с Юлианом. Нас немного мутит от запаха забивающейся в нос краски, но мы все равно продолжаем бороться: Юлиан - с котом, я - с баллончиком с краской. И в итоге выпускаем мятущийся синий комок шерсти из рук, с молниеносной скоростью взлетающий по лесенке в сторону дома...

Так, пора уходить! Мы выбираемся из кустов и бежим к автомобилю. Через минуту мы уже далеко от места нашей хулиганской выходки, и меня пробивает на истерический хохот, когда я замечаю вымазанного с ног до головы Юлиана...

– У тебя краска на лице, - указываю на парня кивком головы.
– И не только на лице: ты весь синий, словно та девочка из сказки, помнишь? «Чарли и шоколадная фабрика» называется.

Тот отзывается недовольным голосом:

– Такое чувство, что ты красила меня, а не кота. Маляр из тебя явно некудышный!

– Больно уж вертким оказался объект. Сам же выпустил его раньше времени!

– Раньше времени?
– возмущается Юлиан.
– Да этот котяра исполосовал мне все руки. Сама посмотри!

И я, действительно, вижу начинающие проявляться ярко-красные царапины от запястий и выше.

– Надеюсь, этот кот был не заразным.

– Если он хоть чуть-чуть похож на свою хозяйку, то столбняк мне точно гарантирован, -ворчит Юлиан себе под нос.

И в этот момент я понимаю, что еду наобум, толком не зная, куда мы направляемся. О чем и сообщаю Юлиану... Он молча забивает в навигатор какой-то адрес и говорит:

– Теперь ты знаешь, куда ехать. Вперед!

Я произношу:

– Не хочешь ничего мне рассказать...

– Что, например?

– Да вот хотя бы, куда мы едем.

Какое-то время он молчит, явно не в силах озвучить необходимое признание, но потом-таки пересиливает себя:

– Мы едем в дом моего отчима. Этого достаточно?

– Не совсем, - приходится признаться мне, и Юлиан шипит.

– Однако придется удовлетвориться этим. Я не расположен к психоанализу... Просто помолчи, хорошо?

А что мне еще остается: прикусываю язык и представляю свое возвращение в Нюрнберг и новую встречу с Шарлоттой, с которой виделась лишь однажды, в кафе в начале зимы. Интересно, она уже родила? И какой этот Адриан, отчим Юлиана, о котором он так не любит говорить.

Мысли, одна любопытнее другой, теснятся в моей голове, и я занимаю себя ими до самого приезда в Нюрнберг двумя часами спустя.

15 глава. Юлиан

Дверь нам открывает Шарлотта... Огненно-рыжая, с большим животом, она кажется мне донельзя комичной. Не знаю, что нашел в ней отец - меня она никогда не заводила.

Просто хотелось сделать ему больно, так же больно, как было мне после смерти матери, да и вообще в целом. И Шарлотта казалась идеальной кандидатурой для этого...

Сейчас я сам себе кажусь каким-то ребенком: сначала Франческа, потом Шарлотта... Да, это было забавно, но чрезвычайно глупо.

– Здравствуй, Шарлотта.

– Здравствуй, Юлиан.

– Адриан.

– Здравствуй, сын.

Мы здороваемся официально, словно коллеги по бизнесу, а не родные люди. Впрочем, я никогда не считал Адриана отцом - только маминой слабостью, которую она так в себе и не изжила.

Не люблю слабых людей!

– Это Эмили... она поживет в этом доме, - то ли спрашиваю, то ли полу утверждаю я. Катастрофа выступает вперед и не без смущения пожимает руки Адриану и Шарлотте.

– Это и твой дом тоже, - произносит Адриан серьезным голосом. И я так и слышу недосказанное: «Если только ты готов соблюдать определенные правила».
– Ты волен приглашать гостей, если находишь то необходимым.