— Как ты мог позволить ему подать знак?

— Тряпка эта была наверху всего несколько мен, — Клит поднял глаза на начальство, — этот Диксеритти всего лишь пешка. Он не главный. Те, кто стоят за ним знали его слабость и подстраховались, в случае если мы попытаемся достать его. Все было заранее спланировано. Избранница Диксеритти не должна была попасть к нам в руки.

Дим издевательски захлопал в ладоши.

— Молодец! Я бы сам не догадался. Может, ты заодно скажешь, кто стоит за этим бунтарем?

Клит опять понурился.

— Как вы умудрились упустить обоих?

— С арбалетчиком перестарались. Сразу не поняли, кто его цель и тут же сняли. Тот второй, кто был с Линорой в доме, всадил в Эшира кинжал и сиганул со скалы.

— Те, кто приносят в жертву невинных девиц, не заканчивают жизнь самоубийством, — холодно произнес Иланди, — у него там был приготовлен путь к отступлению. Вы не проверили? Я должен сам ездить за каждой девицей и каждым свидетелем? Я должен все делать сам? Зачем тогда мне вы?!

— Мы не стали брать поселение в оцепление. Вы сами сказали, что должно быть тихо.

Димостэнис продолжил ходить из угла в угол, на всякий случай, отойдя как можно дальше от помощника. Нервы что-то в последнее время не те.

— Я сказал, что вам надо привезти девчонку, не привлекая к себе внимания. Народ не должен бояться властей. Люди не должны ждать нового всплеска репрессий, как было тридцать аров назад, когда убили императора. Город же пуст, жители не выходят на улицы или ночами тайно покидают его пределы. Мы не можем позволить себе дать ни малейшего повода. Любое действие станет той самой искрой, которая разожжет огонь восстаний.

Клит провел рукой по волосам, опустился на шею. Куртка слегка распахнулась, и на глаза главы службы попалась нашивка. Это все же прорвало поток еле контролируемой ярости.

— Значков понаделали! — Димостэнис схватил помощника за воротник. — Что он означает?

Тот понуро молчал.

— Что???

— Все видим и стоим на защите.

— Вот именно!!! — заорал Дим. — На ЗА-ЩИ-ТЕ! Мы должны охранять империю, нашего правителя, подданных его величества! Вы же одну девчонку уберечь не смогли!

Зло выдохнув, он отпустил помощника и отвернулся, тяжело положив руки на стол.

— С глаз долой! На сегодня с меня хватит!

За спиной едва слышно прикрылась дверь. Постояв так еще несколько мгновений, Димостэнис стал швырять со стола все, что попадалось ему под руку, выплескивая злость. Бумаги, карандаши, перья, фарфоровую чернильницу, которая, не выдержав столь бурного проявления чувств, рассыпалась на мелкие осколки, забрызгав пол, одежду. Это вызвало новый всплеск ярости, и он, круто развернувшись, стал искать глазами на что еще можно ее вылить.

— Сэй, — раздался осторожный голос за его спиной, — как я вижу, вы уже закончили на сегодня?

Кир Холливер с абсолютно бесстрастным лицом замер возле дверей.

— Не хотите травяной настойки?

Дим бросил на секретаря бешеный взгляд и почти выбежал из кабинета. Дойдя до императорских покоев, он немного остыл, а когда гвардейцы распахнули перед ним дверь, он почти уже был в норме. Правда в последнее время Димостэнис и сам не знал, что считать нормой.

К сожалению, пока сбывались самые худшие прогнозы Олайи. Прошло уже два семидневья с тех пор как император находился в состоянии восстановительного сна. Эти неизмеримо долгие дни утонули в вязкой трясине бесконечных встреч, ворохе бумаг, проблем, которые как снежные ком росли день ото дня. Решение о дружбе с киром Холливером было верным и приносило свои плоды. Никто лучше него не разбирался в необъятных стопках бумаг и бесчисленных количеств папок, которыми был завален внушительных размеров стол. Он умел выявлять самое важное и отсекать не нужное, разгребал прошения и отсылал многих жалобщиков и других мелких чиновников в ведомства, которые могли решить вопросы без вмешательства главного советника.

Как оказалось, быть императором совсем не весело. И что только в этом находит Аурино?

Глядя в худое, почти бескровное лицо друга, Дим мечтал получить ответ на этот вопрос. Однако в эту ночь, как и многие другие до нее чуда не случилось.

— Доброй ночи, — тихий голос за спиной.

— Я не видел тебя уже целую вечность, — мужчина повернулся. — Я каждый вечер прихожу сюда.

Олайя легко пожала плечами.

— Я живу по графику его величества. Когда ему не нужна моя помощь, я ухожу к себе в покои. Ночами у него самый крепкий сон.

Девушка опять скрылась за соседней дверью.

— Хочешь травяной настойки? — позвала она его.

— Успокоительной, как обычно? — спросил Димостэнис, идя следом за ней.

— Нет. Скорее всего наоборот — бодрящей.

— Скорее всего? — он удивлено приподнял брови. — Ты сама не знаешь, что готовишь?

Олайя засмеялась.

— Это все Джерис.

— Джерис?

— Тот молодой травник, которого ты мне дал в ассистенты.

Дим в отчаянии прикрыл глаза. Когда она попросила помощника, в суматохе первых дней под руку попался лишь тот перепуганный парнишка, которого привели в покои его величества. А потом он просто… Стыдно было даже об этом думать.