— Мое мнение решающим не было, — все с такой же серьезной физиономией ответил Лиарен, — люди сами решали, на чью сторону встать.

Димостэнис внимательно посмотрел на стоящего перед ним человека. Он точно разговаривает со своим братом?

— Все видели, что произошло там, — Лиарен поймал его взгляд, — ты спас императора и еще много жизней, удержав башню и не дав ей упасть на сотни людей.

— Как же отец?

Если уж этот разговор начали, то надо выяснить все до конца.

Брат язвительно фыркнул.

— Ты хочешь узнать, как же я такой исполнительный, никогда не перечащий старшему, исполняющий любую его волю, смог пойти наперекор?

Дим кашлянул, скрывая неловкость.

— Знаешь, — в голосе Лиарена послышалась злость, — отец всегда так был увлечен твоей судьбой, что моя его никогда не волновала. И если дом всегда был полон уговорами и разговорами о том, что должен делать ты, то тем чего хочу я, никто не интересовался. Я не хочу становиться советником и всю жизнь тратить на интриги, заговоры, прозябание во дворце и решение судеб всего человечества. Мне интересна лишь моя, собственная. А ты, братец, лучше всех сможешь помочь в исполнении моего желания.

Враг моего врага мой друг.

Кто сказал, что для достижения цели нужны лишь сторонники или ярые последователи? Привязанность, дружба, уважение не объединяют людей так, как общая ненависть.

Внеся ясность в их отношения, Лиарен ушел.

Димостэнис зашел в покои императора. Аурино спал. Его дыхание было ровным и очень тихим, почти не слышным.

— Это не сон, — Олайя вышла из соседней комнаты, остановилась около дверей.

— Не сон? — нахмурился Дим.

— Я погрузила его в это состояние. У него разорван хьярт и большинство энергетических каналов. Чтобы их восстановить, нужен абсолютный покой и все внутренние силы организма.

Димостэнис помрачнел еще больше.

— Как много времени займет его выздоровление?

— Может десять дней, а может минор. Сейчас я не могу сказать точно.

Минор?! Дим едва не взревел, в последний миг удержав отнюдь не радостные эмоции внутри себя. Он рассчитывал на несколько дней.

Олайя грустно смотрела на него, слегка улыбаясь. Хотелось просто сжать ее в объятиях, хотя бы на несколько мгновений забыть обо всем. Он не мог позволить себе сейчас такую роскошь — быть слабым. И она это понимала.

— Ты устала, — Дим видел темные круги под ее глазами и осунувшееся бледное лицо, — какая тебе нужна помощь?

— Мои инструменты и все те вещи, которыми обычно пользуются целители. Они в учебных комнатах, где мы занимались с сэем Пантерри.

— Тебе принесут.

— Еще помощник. Я должна хоть иногда восстанавливать силы.

— Скажи кто и он будет у тебя через пол сэта.

Дим бросил на нее еще один взгляд и пошел к выходу.

— Береги себя, — тихо произнесла Олайя ему в спину.

Димостэнис кивнул, не оборачиваясь. Он знал, что она видит и понимает, как важна для него ее такая тихая поддержка.

Из покоев его величества главный советник пошел в кабинет. В голове постоянно стучало: минор, минор, минор.

Минор.

За это время Совет Пяти успеет очнуться от удара и придумает как устранить основное препятствие для того, чтобы вернуть свои позиции. Дим опустился в кресло с высокой резной спинкой и облокотился на мраморную белоснежную поверхность стола.

Если Аурино хотел объявить о роспуске Совета Пяти, явно он успел подготовить и подписать все бумаги по этому вопросу. Их надо найти и обнародовать. Возможно, это сможет сдержать советников от агрессивных действий.

Едва он открыл первый ящик, как дверь растворилась, и на пороге показался кир Холливер, секретарь его величества.

— Доброго вам утра, сэй, — поклонился чиновник.

— И вам, — Дим с уважением склонил голову перед старым служакой.

Кир Холливер служил еще отцу Аурино, задержался во дворце во время правления Совета, а после стал незаменим и для молодого императора, который ненавидя всех тех, кто имел хоть какое-то отношения к советникам и, избавляясь при любом удобном случае, всегда очень уважительно отзывался о своем секретаре и ценил его работу.

Кир Холливер знал все о распорядке дня императора, планировал и готовил встречи, приводил в порядок рабочий кабинет, раскладывал документы по своим местам, следил, чтобы правителю не сильно докучали во время работы, иногда сам встречался с более мелкими чиновниками, передавая волю его величества.

— Не хотел беспокоить вас в столь ранний сэт, — Димостэнис не мог не признать, что появление кира Холливера было очень кстати, — не поможете найти мне один документ?

— Я вас слушаю, сэй.