— Молчуны, — вздохнул мэтр в ответ на мой вопросительный взгляд. — Они повсюду. Они ищут меня. Словно тени, возникают в самых неожиданных местах.

— Вы боитесь своих коллег, мэтр? — позволила себе я удивиться.

Учёный взглянул на меня так, будто я его чем-то обидела.

— Они вылечили меня, — поторопилась объяснить причину, по которой причислила мрачных лекарей к мудрецам.

— О, это они могут, — вздохнул мэтр. — Настоящие профессионалы. Они способны вернуть к жизни и заставить говорить даже мертвеца. Но ещё лучше у этих лекарей получается лишать жизней, или же избавлять несчастных от их душ. Это палачи, барышня. И они придут за мной. Я чувствую.

— Вы же считаетесь пропавшим без вести, — попыталась утешить я мэтра. — О Вас, возможно, уже забыли.

— Вы плохо знаете моего сына, — вяло улыбнулся он. — Конрад не успокоится, пока не увидит меня мёртвым. Ох, боюсь, придётся всё же умереть. Мне бы не хотелось, чтобы они заставили меня рассказать о Вас, дорогая.

Я смущённо промолчала, не пытаясь более успокаивать учёного. Его исповедь могла бы мне очень навредить. Но и уговаривать его лишить себя жизни я тоже не стала, хотя это, скорее всего, был бы самый надёжный способ скрыть правду обо мне. Мне следовало бы его убить, и я даже могла теперь это сделать. Вот только благодарность к нему помешала родиться гневу. Убивать близких я всё ещё не научилась.

Покидая меня, мэтр взглянул в глаза, явно прощаясь навсегда. Я ответила ему пустым, равнодушным взглядом, привычно спрятав слабость. Но он заметил всё же взмах моих ресниц и улыбнулся, радуясь своей способности прочесть истину на донышке моей души.

Наутро мне принесли пышное платье, сшитое из золотой парчи. Свадебный наряд дополняли позолоченные туфельки и диадема, достойная прекраснейших из принцесс. Безразлично скользнув взглядом по буднично одетому жениху, я мысленно приняла окончательное решение: во время брачной ночи, когда мы останемся только вдвоём, я убью своего новоиспечённого мужа, и больше ничто меня не остановит.

10. Ледяная королева.

Молчуны, действительно, знали своё дело. После того как служанки, которых привёз с собой Конрад, одели и причесали меня, я имела возможность в этом убедиться, посмотрев в зеркало, тоже пожалованное столь снисходительным накануне свадьбы женихом. Моё отражение лгало. Прекрасная дама с бледным лицом и холодными пустыми глазами не могла быть мною. И всё же это была я. После многократных процедур кожа стала гладкой, хотя и казалась ещё более прозрачной, чем прежде. Следы от ожогов на лице и уродливый шрам на левой ноге, оставленный мне на память зубастым хозяином Живого озера, исчезли, словно их никогда и не было. Волосы, которые я так и не успела подстричь, отросли почти до плеч и теперь спадали чёрными, блестящими прядями, оттеняя белые, не знающие румянца щёки. Глаза снова приобрели свой привычный цвет и нынче напоминали озёра, затянутые тонкой плёнкой льда. Рот казался кровавой раной, соперничая в яркости с рубинами диадемы на моей голове. Золотое платье, плотно обхватывающее талию и волнами спадающее до пола, подчёркивало хрупкость изящной фигуры. Обнажённые плечи прикрывало белоснежное манто из страусиного пера.

Издали я напоминала фарфоровую статуэтку, обёрнутую позолоченной фольгой. И моя неподвижность, холодность и бесстрастность — черты, которые я старательно демонстрировала, только подчёркивали это сходство. Восхищённое перешёптывание одевающих меня женщин проигнорировала, но одобрительный взгляд будущего мужа почувствовала сразу же. Мне не требовалось оглядываться, чтобы удостовериться в его присутствии. Виски заломило, сердце замерло, кровь в жилах застыла. Можно было бы опрометчиво определить такую реакцию, как страх. Но я знала, именно так моё тело готовится к нападению, ощущая желанную жертву настолько близко. Дракон в глубинах меня тоже научился замирать, словно перед прыжком, терпеливо ожидая моей команды. Конрад же, наверное, считал, что подобные изменения во мне являются результатом деятельности Молчунов. Во всяком случае, провожая меня к выходу из башни, он обронил, явно оставшись удовлетворённым подобным преображением:

— Ледяная королева — моя королева.

Когда мы в сопровождении стражей подошли к двери, намереваясь покинуть башню Принцессы, к моему жениху поспешно подошёл Даймонд и с непривычным для него обеспокоенным видом шепнул что-то на ухо. Председатель Совета мудрецов остановился, задумчиво оглянувшись на меня. В его глазах вдруг снова промелькнуло сомнение. Минуту помедлив, он всё же словно на что-то решившись, вдруг грубо схватил меня за руку и потащил в сторону входа в подземелье. Я ничем не выдала волнение, неприятно кольнувшее в сердце, стараясь сосредоточиться на подоле платья, путающегося в ногах. Оказавшись в лаборатории мэтра, явно пережившей недавний погром, увидела бездыханное тело учёного на полу в центре комнаты. Над ним склонились Молчуны, то ли надеясь его оживить, то ли пытаясь удостовериться в невозможности этого. Невольно отметила про себя, что мэтр оказался человеком слова и умер всё же, как и обещал. Скользнув взглядом по оболочке учёного, лишившейся души, поймала себя на мысли, что воспринимаю мертвеца точно так же, как и опустошенное смертью тело Сони. Теперь оно соотносилось у меня лишь со старым, испорченным костюмом, забытым его владельцем, и не вызывало никаких эмоций. Чего-то подобного я, видимо, и ожидала, поэтому с чистой совестью взглянула на пытливо всматривающегося в моё лицо Конрада с равнодушным недоумением.

— Ты знаешь этого человека? — холодно спросил он.

Я не соизволила подать голос, лишь брезгливо пожала плечами. Кстати, сам мудрец не выказал ни малейшего волнения по поводу безвременной кончины родителя. Подозреваю, он скорее вздохнул с облегчением, избавившись от ещё одного свидетеля своего бесславного происхождения.

— Ну что же, надеюсь, это правда, — отрывисто бросил Конрад, всем своим видом выражая сомнение в моей искренности. После чего небрежно кивнул стражам:

— Убрать.

Насколько я поняла, убрать следовало здесь все предметы, к которым было причислено и тело покойного.

До центрального храма науки мы с женихом добирались порознь. То ли он пытался соблюсти традиции, то ли просто предпочитал ездить верхом, не доверяя новомодным безлошадным каретам. Меня сопровождал Даймонд, если не считать пару дюжин всадников в качестве охраны. Эта поездка в точности напоминала прежнюю. Всё та же карета с крытым верхом и мягкими креслами. Всё тот же молчаливый и неподвижный глава стражей, не спускающий с меня тяжёлого, подозрительно взгляда. И даже окна были плотно зашторены, из-за чего шум толпы, ожидающей празднества по поводу грядущего бракосочетания именитого мудреца, долетал до моих ушей в виде неразборчивого гула, сравнимого с далёким камнепадом, шелестом листвы в лесу, или шипением морских волн, бьющихся об прибрежный песок.