Да и упрёки наши, с судами повязанные (упрекнув, осудишь, и осудив, упрекнёшь), для чего нам? Понимаем мы, что жизнь нашу они не украсят, но ничего с этим поделать не можем.

А для того они нам, чтобы повязать и сузить узами «пищу». Чтобы потом же её и сожрать. И то тоже жажда рая утраченного – жадносвет. Пища же – весь свет! Весь! Всё и все! И тут никак не получится быть порядочным. Ибо ряд – это договор. Договор о разделении. Не терпит природа наша того. Либо всё, либо ничего! И утекает это нечто, договором закреплённое. Не унять жадносвет договором. Напрасно тут ставить на сделку. До поры она. Пока сил не накопится, чтобы превзойти ту черту разделяющую. И тебя раздражающую! Она ведь ограничение.

Тут можно долго негодовать, спорить, оскорбляться. Мол, нет, не то, не так! А-А-А! У-У-У! Э-Э-Э! И-И-И! Но стоит всмотреться в уйму – разделение, в целое (отчего, правда, голову вскружит) – увидишь ты то. И выбросишь ты порядочность свою. Но что останется тогда? Грех один! Вот его-то ты и понесёшь. Тут-то и слетит с тебя шелуха вся в виде обычаев, устоев, знаний, как оно надо. И станешь ты Стихией, или гласом вопиющим, но безмолвным: «Спаси, Господи! Я молчу».

Многие стучатся в Стихию, тайну её выкрасть хотят. Суету вокруг неё разводят. Снуют взад и вперёд, как нитка без узла. Порют горячку и сами за собой не поспевают. А секрет прост! Всматривайся в грех, сделай его предметом своего испытания. Смотри, смотри и смотри в природу разделения. Сначала она тебя удивит, потом возмутит, а потом смирит! И к Богу обратит.

Можно, конечно, и упражнениями себя запрячь. Мол, потрогать следы Стихийные: огонь, воду, воздуся. Но пока не увидишь и не пронзит оно до корня тебя, что нет выхода из колеса того, в котором две половинки друг за другом гоняются и не догонят никак друг друга, не умолкнуть тебе. Без чего не войти в Стихию. Она ведь и есть молчание. От вращения колеса того, Чернотропом называемого, бесчисленные мысли наши, чувства и желания. Суета сует они! Вертмя вертится!

Но суета не напрасная. Она утомление наше копит – опыт. Без него не у-стать нам у Стана единожды! Не увидеть болезни наши – жадносвета, или жажду света, и ей-божья – порядочности. А их не увидев, так и будем цельными мы оставаться. Неуязвимыми! Кристальными! Только в неуязвимости той мы и для себя неуязвимыми остаёмся. Ищем-ищем себя – никак не находим. Но других за то казним! Казни в ответ получая! И вечный бой! Покой нам только снится!

Разбить кристалл тот надо! Расщепить свою неуязвимость. Тут-то и откроется для тебя дорога к себе самому, к «Я», или Язве – Азу! Разбить же его можно, признав себя непогрешимым и мир поедающим. Без меры! Всегда правым и порядочным и вечно голодным. А признав то, ужаснуться бы тому. Тут кристалл тот и расколется!

Ну да то уж как на душу ляжет! В словах сих и ключ тебе дан, и заповедование.

Я тут тебе обмолвился, что все дела наши – разор сплошь и раздор. Вот и присмотрись к делам своим. Они для тебя проверка. Вот где налицо выходит наша несносность. Вроде и умысла нет злого, да завязалось дело узлом. Не так пошло. Почему? Почему дела наши с норовом оказываются? Вначале стопорятся, а потом вообще угрожают развалиться. И если не вливать в них гораздо больше сил, чем поначалу на то рассчитывал, непременно зачахнут. Да, мы завершаем дела, но, как правило, на подвиге. Большом ли, маленьком. То неважно. И не по той цене, на которую изначально рассчитывали. Делишки, от которых никакого проку для нас нет, те легко вершатся. А вот те дела, от которых рост души нашей зависит, непременно скиснуть норовят. И без подвига они обязательно зачахнут. Боимся мы дел таких. Иного ищем. Полегче бы. Мол, не идёт – не моё! Но оттого и мается душа наша, что полегче да подешевле. По дешёвке душа всегда маяться будет. Мы, конечно, можем её в дальний угол загнать, чтобы не напоминала она о себе, а мы бы без труда жизнь свою торили. Да ведь всё равно однажды она вырвется на волю и вывалит всё то, что накопилось у неё в плену том. И скрутит нас скрутью невыносимой. За дешевизну, за которой погнались мы, плату платить придётся.

Ну да ладно. Вот делаем мы дело, делаем!.. А оно узлом завязывается. Ищем мы тут виновных. Это тоже болезнь ей-божья. Найти виноватого! Не признаём мы, что дело тут (что дело наше в тупик вошло) в раздоре, или уйме. А она во мне! И нет тут виновных. Есть лишь моя несносность, характер есть. И об него дело моё заветное сломается. Мы-то в делах замахиваемся на совершенство. Не меньше! Чтобы оно без сучка без задоринки совершилось. Но как оно может совершиться, если я сам не совершён? Вот и свершая дела, мы себя к совершенству вершим. Дела наши – это и есть мы. А мы – дела наши. Не идёт дело – то не вовне помехи. То тебя не хватает. Мало тут сесть да всё счесть. Написали на бумаге, да наткнулись на овраги! На несносность свою нарвались. И она сломала дело то! Да не хотим мы того знать! Виновного нам подавай! Вот потому-то и надо кристальность свою расколоть. Чтобы взор свой в живот направить да увидеть, почему это мир нам противится. Тогда-то и перестанешь ты тушить огонь соломой. Воду варить – вода и будет! То о поиске виновных в нашей жизни сказано. Не ищи злоумышленников в делах своих. Даже если есть они, то ты это!

Для чего я всё это тебе сказываю? Аль не узрел? Тогда ещё один гвоздик вобью в памерки твои. Забудь о своей порядочности, помни, что тебе всегда мало, знай, что всякое дело твоё в тупик зайдёт и сломается, не забывай, что всё дороже, что тебя всегда не хватит, и не отчаивайся! Радуйся тому!

Только радоваться тут лишь дурак может. Безысходность ведь! Нет пряника! Но ты-то не торопись! Присмотрись! Может, и узришь. Любой исход в нашем безысходном мире в свою противоположность лишь возможен. А значит, вертмя вертится. Дошло до края того же добра, обернулось, во зле оказалось, и всё опять! Колесом вертится. Безысходность и есть. И ступица колеса того – «Я» есть. То самое «Я», которое всяк ищет. Ибо в нём исход скрыт! Оно есть альфа и омега!

Умные спорят без устали, как жить, куда идти, чего чураться, с кем не знаться. У кого лучше и кого хуже, кто во грехе погряз. Кто есть подлец, а кто молодец. Но от этого только мир на части рвётся! Ну разве не видно сего? И лишь круглый дурак, вертмя отдавшись, Чернотропом закрутившись, Азом становится. Не чёрный он, не белый. Даже не чёрно-белый, каковы мы все и есть. Ибо чёрное и белое – следствие нашего желания остановить колесо то. И ведь надо же, умудряемся до поры как-то сделать это. И не юлящий дурак! Это мы юлящие. От Жизни к Смерти вращаемся, от Смерти – к Жизни. Юлой вертимся! А он – Аз! И опора миру! И в том его отныне и есть благодарение миру! Благодарение, которое есть любовь! Может, и витиевато сказал, но сказка – ложь, да в ней намёк! Кто познал, тому и впрок!

Пока не станешь вертмя ты, пока не разрушишь пределы свои, пока будешь определений придерживаться, так и будешь узоры зреть. То так, то эдак, то по-другому. Весь мир для тебя «частным мнением» будет. Не чужим, твоим же частным мнением. А настоящее мимо тебя так и пройдёт.

Не верь мне! Проверь! Никогда не живи чужим умом. Пройди сполна и разочаруйся! Тем и станешь мудрей и богаче.

Не то всё, не о том разговор! Даже ты по сей день так считаешь. Всё это, мол, разговоры! И нет в них дела! Какой от них прок? Да ждёшь от меня подарунки.