— Я не могу без тебя, Энн! Я постоянно думаю о тебе, не нахожу себе места. А когда я вижу этого химера, на глаза мне падает сплошная черная пелена!

— Не терзай меня, Илай. Нас не должны увидеть вместе, отпусти, — умоляя, дрожащим от слёз голосом, произнесла Энн, отталкивая человека, с которым не хотела расставаться.

— Всё-таки поцелуй меня и отпущу, — выдохнул он, печально усмехаясь.

И не в силах больше терпеть эту пытку, Энн ласково притронулась к его лицу и поцеловала долгим, словно прощальным поцелуем.

— На Энедре будь осторожен, Зур ничего просто так не делает. Я прощу тебе непонимание, а он никогда! — шепнула она, прежде чем скрыться в своей каюте.

Планета Энедра, входила в число первых колонизированных планет, и была своеродным экспериментом Имперских вождей. Это была единственная планета во всей Империи, где не соблюдался закон чистоты рас.

Здесь обитали плоды смешанного союза, образовывая новые подвиды.

Сюда прилетали те, чьи отцы или матери принадлежали разным народам, являясь симбиозом галактических генов, и тем самым, будучи изгнанными со своих родных планет. Потому что на остальных планетах подчиняющихся Империи действовал строжайший закон о сохранении чистоты рас.

На Энедру сбегали пары, желающие жить вместе, но принадлежащие разным расам. Эта была единственная планета, где так много знали о любви. Любви, которая стирала все границы, в том числе и границы нравов.

Каждый год, в определенное число, колонисты устраивали грандиозный карнавал, празднуя день основания колонии — территории свободной от принадлежности. Здесь жили люди с совершенно разной и необычной внешностью, порой даже с признаками, по которым трудно было определить, к какому народу они относятся. И поэтому на Энедре не признавали рас — все они считали себя энедрианцами.

На празднике собиралось неимоверное количество разумных существ. Все пели, танцевали, устраивали игрища, соревнования, пили, ели, даже выказывая протест закону о чистоте рас — открыто занимались любовью. Этот карнавал — был феерическим каламбуром, на который слетались гости и любители экзотики с других планет. Но некоторые называли Энедру — планетой хаоса и разврата. И если бы не имперские блокпосты, она вполне могла бы стать пристанищем для пиратов.

Зур посадил «бронтозавр» на закате солнц близнецов. Карнавал должен был начаться на рассвете и продолжаться до следующего утра.

В столицу, откуда планировался стартовать праздник, они решили отправиться на челноке, который не привлекал к себе столько внимания.

Всё это время, с тех пор как было решено лететь на Энедру, Энн мучили сомнения. Идея Зура вызывала у неё подозрения, что-то было не так с его глазами. Поэтому она ещё раз решила пойти к нему и попытаться выведать, о чём он задумал. Она нашла его в общей каюте, беседующим с Сеярином и Маком.

— Зур, ты не хочешь прогуляться со мной на воздухе? — как бы между прочим, спросила Энн, мило сморщив носик, и тут же поняла, что обмануть Зура не так-то просто. Он дал ей это понять опять же таки — глазами. Но всё же поднялся и направился с ней к выходу.

— Ты снова в двадцатый раз будешь спрашивать меня, зачем мы летим на Энедру? — проговорил он, как только они перешагнули во внешний мир.

— Ладно, я спрошу прямо! Ты что-то задумал сделать с Илаем? Я чувствую, что ты от меня что-то скрываешь.

— О, как же мы переживаем за имперца! — воскликнул Зур, остановившись как вкопанный. — В последнее время ты всё время о нём думаешь? Хочешь поговорить прямо? Давай поговорим прямо! Смотри мне в глаза и отвечай. Энн, ты со мной, потому что этим ты хочешь защитить его? — Зур внимательно смотрел ей в глаза, поглощая все её эмоции, словно губка, ловя каждое изменение её мимики.

— Нет, … не только, — прошептала она, отвечая совершенно искренне. Сдерживая гнев, Зур продолжил:

— И тебя по-прежнему разрывает напополам?

Энн кивнула.

— Энн, насколько я тебе дорог?

— Настолько, насколько дорога жизнь. Ты — это моя жизнь Зур, — тихо проговорила девушка, не сводя с его лица, своих огромных серых глаз.

— А насколько дорог он? Двух жизней у тебя нет, всего одна. — Зур прикрыл веки, так что трудно было заметить, что твориться в глубине его глаз. Энн молчала не в состоянии ответить. Она не могла сказать ему, что она дорожит ими одинаково, особенно сейчас. Жизнь у неё действительно была одна, но разорвана на две половины.

— Когда я оказалась на «Азимуте», когда он, спасая, привез меня туда, тогда я уже сделала свой выбор в пользу тебя и нашей семьи. Если бы мы не встретились на том астероиде …

— Поэтому я и хочу помочь тебе, наконец, утвердится в своём выборе! — проговорил Зур, раздражаясь её сомнениями. — Я и так был слишком терпелив, Энн! Если он останется — я убью его! Я ненавижу то, … как он на тебя смотрит. Я ненавижу то, что отражается в твоих глазах! Ты не представляешь насколько тяжело мне сдерживаться! Мне надоело Энн!!! На этой планете эта ошибка природы должна затеряться. … Что ты молчишь?