— Джеймс, — громко зову сына, помахав рукой, и чуть ли не бегу в его сторону, сгребая в охапку. — Привет, милый.

Кивнув в ответ и радостно улыбаясь, сын берет меня за руку и ведет к качели-беседке, жестом приглашая присесть на нее. Удобно разместившись на мягких подушках, чувствую, как качели начинают раскачиваться.

— Эй, нет. Стоп. Мама тяжелая, дорогой. Давай лучше я тебя покачаю, — на что в ответ тут же получаю хмурое лицо и отрицательно покачивающуюся из стороны в сторону голову. — Давай только слегка раскачивай тогда, чтобы не надорвать живот, хорошо? — тут же следует одобрительный кивок, продолжая раскачивать качели, пока я собираюсь с мыслями.

Немного погодя Джеймс вдруг резко прекращает меня качать, увидев рядом лежащую сумку и с интересом поглядывая на нее.

— Ах да, забыла совсем. Это тебе, малыш, — передаю подарок мальчишке, внимательно наблюдая за его последующими действиями.

Сын достает резиновый мяч, внимательно рассматривая его, а затем и открытку. Прочитав содержимое, сынок переводит взгляд в мою сторону, наверное, чтобы я с ним объяснилась.

— Это подарок тебе от… Хьюго. Если не хочешь его принимать, мы можем отправить его обратно с курьером? — не зная какую точно ждать реакцию, перестаю дышать вовсе.

Джеймс хватает рядом лежащий скетчбук и что-то усердно пишет на листе бумаги:

«Нет. Я хочу сказать ему спасибо. Можно?».

— Конечно, можно. Только давай ты сам ему позвонишь потом, когда сможешь говорить. Как тебе такой вариант?

«Хорошо».

«Я скучал по тебе, мам».

— И я по тебе, мое солнышко! — обхватываю детское личико ладонями, целуя его нежно в лоб, а затем в маленький вздернутый носик. Так, начну, пожалуй, сейчас. — Джеймс, дорогой, я должна кое-что тебе сказать. Я забираю тебя сегодня домой. Собственно, я приехала не просто для того, чтобы только навестить. У тебя, милый, есть свой дом, и пора бы уже возвращаться.

Кивает в ответ, и я замечаю в глазах моего мальчика подобие метания, словно немой вопрос, застрявший в его голове, который он не решается задать.

— Давай поступим так, я сейчас поднимусь в твою комнату и соберу вещи, а ты подождешь меня в гостиной, посмотришь мультфильмы, например, а заодно соберешь игрушки и комиксы, которые у тебя там лежат, — еще раз целую напоследок белокурую макушку, устремляясь в дом. Почти добравшись по лестнице до второго этажа, я слышу…

— Ма-ам.

Резко оборачиваюсь, уставившись с выпученными глазами на своего ребенка, словно вижу его в первый раз. На ватных ногах, крепко держась за перила, тихонько спускаюсь к Джеймсу, что так и стоит на пороге дома, переминаясь с ноги на ногу и точно так же испуганно посматривая на меня… Словно он, как и я сама, не ожидал от себя, что сможет произнести слово.

— Солнышко! — падаю перед ним на колени, трясущимися руками невесомо прикасаясь к миниатюрному телу, глазами бегая из стороны в сторону, будто он сейчас возьмет и испарится. — Повтори… Пожалуйста, скажи маме еще что-нибудь. Прошу…

— М-м-м… Ма-м-ма, — облегченно выдыхаю, а мой мальчик начинает широко улыбаться мне, пытаясь сформулировать что-то еще. Сидя перед ним как вкопанная на коленях, я боюсь даже лишний раз сделать очередной вдох, чтобы не спугнуть. — Мамочка.

— Мой хороший, — крепко хватаю сына, прижимая к себе и вдыхая такой родной запах. Впервые за последнее время ощущаю поистине полное умиротворение и спокойствие на душе, что все хорошо, а мне ведь этого так не хватало. — У тебя все получится, сынок, все наладится.

— Я х-хочу… — отстранившись, пыталась внимательно прислушаться к ребенку.

— Что? Что ты хочешь? Скажи своей маме. Я сделаю все, что ты пожелаешь, — немного взволнованным голосом тараторю слова на одном дыхании, только сейчас осознавая, что не дышала какое-то время вовсе.

— Мама, я хочу… — обхватив мое лицо своими маленькими детскими ладошками, сын только что поселил в моей душе надежду, однако закончил свою мысль так, — жить с папой.

И тут мой мир рухнул окончательно и бесповоротно. Вдребезги…

В груди поселилось полное ощущение, будто время резко перестало существовать вовсе. Пребывая без сознания секунды, плавно перетекающие в минуты, я безотрывно смотрю в глаза маленького мальчишки, что являются точной копией моих собственных. В глаза тому, кого, как выяснилось совсем недавно, на мой стыд и грех, я боготворю, люблю и обожаю больше всего на свете. Больше собственной жизни.

— Хорошо, — горько выдавливаю из себя слова, стараясь контролировать накативший ком, что мертвым грузом встал попрек глотки, не позволяя эмоциям обрушиться прямо сейчас при сыне. — Я сейчас позвоню папе… А ты пока помоги мне сложить свои вещи.

Мотнув головой, Джеймс убегает на второй этаж, а я обессилено достаю трясущимися руками из кармана светлых джинсов свой мобильный телефон, который в данный момент словно увеличился в весе. Настолько я чувствую себя ослаблено…

Набирая бесчисленное количество раз мужу на телефон, постоянно попадаю на голосовую почту. Услышав в очередной раз сигнал переключения на автоответчик, в голову мне приходит самая здравомыслящая идея, которая бы могла разрешить все нюансы наших «интересных» семейных разборок.