— Но все же сделала. Будь счастлива, Джозефин Коулман, — еле сдерживая себя, цедит Дэвид, ноздри которого так сильно раздуваются от обиды, а слезы потоком стекают в такт нахлынувшему ливню, что начался как предзнаменование, отражение нашего обоюдного, абсолютно разного душевного и физического состояния словно бушующие волны в израненных душах. Сжимаюсь от услышанной девичьей фамилии как от невидимого удара.

Хлопок дверью выбивает и вовсе почву под ногами, заставляя тело содрогнуться и прикрыть глаза от ужаса происходящего. Сжав руки в кулаки терпко ощущается в воздухе нечто щемящее и удушающие, что неимоверно сдавливает грудь словно взрывной волной от свершенной катастрофы. Что-то разбилось вдребезги, сломалось внутри меня. И к сожалению, я всем нутром не могу здраво оценить и в полной мере ощутить сейчас нанесенный ущерб от своих же поступков.

Бумеранг, карма, судьба…

— Посмотри на меня, — присев рядом на колени, Хьюго обхватил мое испуганное и сильно зареванное лицо ладонями, заставляя взглянуть на него. — Все хорошо, детка, успокойся.

— Зачем ты вышел? Почему ты не остановился, когда увидел Дэвида в спальне? — дрожащим и совсем чужим голосом спрашиваю, глотая непрекращающийся поток слез.

— Он должен был понять… — непоколебимое лицо брюнета и ровный голос сделали свое дело, заставив дыхание остановиться, а тело окунуться в ледяной поток «воды», предварительно окатив жарким пламенем.

— Понять… Понять что? — я сейчас отчетливо слышу каждый шорох, каждый звук, ожидая ответа. Слух настолько обострился, в то время как зрение и вовсе сделалось расплывчатым.

— Что ты… Моя. Только моя! — спокойно отвечает, будто все произошедшее в порядке вещей. Не окажись мы в подобной ситуации, я бы, наверное, снова погрузилась в омут его страсти…

— Я не вещь, Хьюго! Ты когда-нибудь это поймешь? И принадлежу я только себе. Уходи! — уворачиваясь от его нежеланных объятий, я кое-как заставляю тело подняться с холодного пола, складывая руки на груди, защищаясь тем самым.

— Ты серьезно думаешь, что если бы он раньше узнал об измене с твоих слов, поговорив за чашкой кофе, то обнял бы тебя и весело запрыгал на месте, хлопая в ладоши от счастья? — подрываясь следом за мной, Хьюго больно начал трясти меня за плечи, пронзая ядовитым и злым взглядом.

— Это все несправедливо по отношению к нему! Уходи, прошу… Я хочу побыть одна. Умоляю… — отворачивая в сторону лицо, прикрываю глаза в надежде, что он услышит мою просьбу и все поймёт.

— Он все равно рано или поздно бы узнал, ты сама оттягивала время до последнего. И сейчас пытаешься меня выставить виноватым, а ты как будто такая вся из себя святоша! Я даю тебе сутки, Джозефин. Разберись в себе. Либо он, либо я. Решай. — Повторный хлопок в дверь, и я вновь падаю на пол, не в силах даже устраивать сцену разборок с брюнетом.

Он просто сошел с ума, обезумел, желая обладать мной, словно я какая-то игрушка, вещь. Его собственность, которой можно крутить и вертеть когда вздумается. Но это не так…

* * *

Секунда. Минута. Час за часом. Несколько дней проходят, а я нахожусь в какой-то прострации, словно в тумане. Сидя с очередной бутылкой рома, до сих пор не могу осознать, что мой идеальный мир рухнул. Привычное уже не будет таковым. Я не приду домой под радостную улыбку человека, чьи объятия согреют и душу, и тело, поддерживая во мне ощущение наполненности, словно я и не теряла семью в детстве. Словно я не одна в этом мире. Меня больше не окружит мой мир, где царит спокойствие, где человек обожает меня просто за то, что я есть.

Вернула бы я время вспять? Совершила бы я такой поступок, заранее зная, что все обернется таковым?

Да.

Но только для того, чтобы переиграть некоторые моменты… Например, чтобы Дэвид все узнал при других обстоятельствах. Я бы рассказала ему все с самого начала, не предавая. Он ведь все видел и слышал… Так не должно было быть. Закрываю лицо руками, обреченно вздыхая от того, насколько больно я сделала человеку, как сильно обидела и предала того, кто этого не заслуживает.

Постоянные звонки, словно непрекращающаяся трель, беспрестанно звучат в голове, пульсируя в висках адской болью. Каждый проклятущий звонок сотрясает все больше разум да так, что вот-вот, и я сойду с ума…

Ну вот снова… Очередной звонок. Я уверена, что это Хьюго. Не удивлюсь, что он уже и дома у меня побывал в поисках. От него можно ожидать чего угодно.

Прошел тот самый день, когда я по его же мнению должна была прискакать к нему и прыгнуть в постель. Ага, разбежалась.

Вместо этого я сижу в гостинице одна-одинешенька, в дорогущем номере и думаю… думаю… думаю. Интерьер моего временного пристанища для самобичевания в гостинице довольно-таки приятный, я бы сказала, уютный. Будь я в здравом уме, оценила бы по достоинству, но, увы… Ощущение спокойствия хоть и возникло временно, но вместе с ним подоспела и всепоглощающая пропасть утраты, потери и опустошения… Вот она я. Свободная. Так почему не в объятиях другого? Почему то, чего я так хотела, омрачилось до предела?

Каждый выпитый глоток алкоголя обжигает внутренности, принося на время облегчение как от анестезии, временно затмевая все пережитое на какое-то время. А затем… А потом снова приходит эта невыносимая, душераздирающая обида… Безысходность какая-то.

Ощущение пустоты гложет так, будто умерла я не физически, а морально. Хьюго прав лишь в том, что… Черт! Даже думать не хочу… Да и обвинять его смысла нет. Да, он поступил подло, но я тоже хороша. Я и предала, не он…

Необходимо время. Мешает мне сейчас жить дальше то заторможенное восприятие окружающей действительности, то слишком быстрый поток неразборчивых мыслей в голове, обрывки бессвязных и навязчивых воспоминаний. Не могу толком сосредоточиться, что подумать о будущем.