Тени стекали с кончиков моих пальцев и парили вокруг нас. Смерть меня не пугала. Но теперь, когда появился шанс на нечто большее…

Нет. Нет.

Тени исчезли, оставив меня слишком незащищенным.

Когда хватка Лины ослабла, я выскользнул из-под неё и плотно подоткнул простыни вокруг её тела. Она выглядела такой хрупкой, а мои руки были такими невероятно пустыми, но она была слишком глубоко под моей кожей. Фейбл ошибалась, проблемы моего прошлого не могли быть решены. В этом мире не было ничего, что могло бы это изменить. Мне и раньше давали ложные обещания исцеления, после того как я приговорил Боуэна к смерти. Но ничего не помогало, о чём свидетельствовала последовавшая годы спустя болезнь Коста. Я не могу пойти на такое снова. Не сейчас. Ни с кем. И уж тем более, ни с Линой.

Я не мог избежать своего проклятия, не мог попытаться иметь с ней что-то большее, но я мог попытаться спасти её от этой метки за голову. Был ещё один выход из этой проклятой клятвы, способ свести на нет магию, до которой никто никогда не опускался. Я обсужу эту идею с Костом, Калемом и Озиасом. Если они не согласятся, мне придётся попрощаться с Линой самым худшим из возможных способов — навсегда.

ГЛАВА 14

ЛИНА

Должно быть, я потеряла счёт времени в царстве, потому что не помнила, как вернулась в свою комнату. Каждый мускул в моём теле болел. Каждый вдох сотрясал грудную клетку. Каждое случайное движение пронзало болью шею. Сколько раз я буду загонять себя, физически и эмоционально, в присутствии этих убийц?

Мне следовало бы попросить Фейбл сделать невозможным для меня повторять прошлое. Я никогда не думала, что поделюсь этими личными подробностями, и всё же непреклонный взгляд Нока перевернул меня с ног на голову. Расслоившиеся слои, которые я навряд ли смогу сложить обратно. Я была изобличена. Мне нужно было понять почему. Почему он копался в моём прошлом. Почему его поведение сменилось с отстранённости на нечто гораздо более опасное…

Моё сердце трепетало от его отсутствия, от тяжести нашего разговора. Никакой законченности. Ни слова о его прошлом или мыслях. Я не понимала, почему это так важно. Между нами никогда ничего не могло произойти. Мой народ изгнал меня из моего же дома, но я уже давно решила изгнать себя из любви. И всё же, я была ранена и разоблачена, и не было никакой мази, чтобы облегчить боль.

Нет. Но я ошиблась. Мне не нужно было ничего понимать. Мне нужно было дать этим убийцам их тварей, заполучить чью-нибудь кровь и убраться восвояси. Конец истории.

И, может быть, убедить Нока взять любую другую тварь, вместо Гисс. Я прижала ладони к глазам и застонала.

Нок был прав в одном, он был опасен.

После самой долгой в мире ванны я подошла к зеркалу. Синюшные круги под моими глазами стали ярче. Эти убийцы будут моей погибелью. Потянувшись за косметикой, я спрятала тёмные круги и поморщилась, когда моя рука коснулась потрескавшегося уголка губ.

— Серьёзно? — пробормотала я, осматривая потрескавшийся уголок.

Я порылась в сумке, нашла целебную мазь и замазала рану. Слабый блеск окрасил мои губы. По крайней мере, ранка не бросалась в глаза. Я припудрила кожу небольшим количеством пудры, желая скрыть покраснение, и оделась. Мне нужна была еда. Вода. Подкрепление сил. Моё тело разваливалось на части.

Солнце высоко стояло в небе. Я пропустила завтрак, но мне удалось спуститься вниз, чтобы пообедать в таверне.

В маленькой забегаловке на первом этаже гостиницы собралось человек тридцать, и я сидела одна за столом из пальмового дерева. У окна, открытым для жаркого бриза, где льняные занавески целовали края кабинки. Я затолкала в рот жареный рис и стала нежиться на солнышке. Местные жители бесцельно болтали, беззаботные улыбки застыли на обветренных лицах. Прилавки торговцев, уставленные стеклянными вазами и сверкающими драгоценными камнями, отражали радужные мозаики на гравийной дороге. Звонкий детский смех легко перекрывал гаркающие крики продавцов.

Третий день в Ортега Кей, а я всё ещё ничего не слышала о Миаде. Мне нужна была эта тварь в моём арсенале. С тварью такого калибра при мне я буду сильнее. Достаточно сильной, чтобы противостоять Совету, если у меня никогда не появится шанса очистить своё имя.

Или если убийцы не будут сотрудничать.

Странный холодок коснулся моей кожи, и я отправила в рот ещё немного еды. Как бы я ни старалась сосредоточиться на своих тварях или на том, как убедить одного из этих мужчин отдать свою кровь, мои мысли не укладывались в голове. Отодвинув тарелку с едой, я снова повернулась к оживлённому городу. Группа детей собралась на окраине рынка, и в центре их собрания был Калем.

Декорации ярко-жёлтых киосков торговцев не могли соперничать с его блестящей улыбкой на миллион, растянувшейся от уха до уха. Инородный свет заиграл в его обычно тускло-красных глазах, и он присел на корточки, а потом снял с плеча спортивную сумку. Быстрыми пальцами он открыл защёлку и начал раздавать куски хлеба.

Моё сердце замерло. Костлявые и грязные, дети переминались вокруг него, нетерпеливые взгляды были прикованы к тому, что они, вероятно, считали пиршеством. И Калем преуспел. Буханка за буханкой, затем сыр, завёрнутый в пергамент, и фляги с водой. Они танцевали на месте, рваная одежда на два размера больше, чем нужно, почти свисала с их худющих тел. Я не могла разобрать их слов, когда они убегали, бросая улыбки через плечо и прижимая лакомства к груди.