Стоило Атхе немного разогреться, войти во вкус и выбить из головы назойливые мысли, как их прервали. Коготь ощутил, как зов чужой воли неприятным зудом раздался в мозгу и тут же ответил, обрывая неприятное ощущение.

«Командир, у нас неприятности!» — зазвучавший в голове, прерывистый голос навигатора, заставил льва нахмурится. Атха поднял вверх руку, приказывая Дариусу остановить поединок. У паладинов не было привычки прерывать их тренировки, значит случилось что-то серьёзное.

«Что стряслось?» — раздраженно ответил лев на мысленный импульс.

«Там… В общем… Сяо и этот, вечно пьяный старик, Фаррис.» — поток чужих мыслей был неустойчивым, Клус явно сильно нервничал. — «Они нашли люк в одном из домов, ведущий под землю. Вроде простой подвал, но очень сильно воняет мертвячиной. Туда спустился Праведник и требует, что бы вы… В общем, вы должны это увидеть.»

Атха устало вздохнул и поманив недоумевающего Дариуса за собой, быстро зашагал в сторону деревни. Вход в крайнюю избу был окружен паладинами, даже виконт выглянул посмотреть, из-за чего переполох. Лев проскользнул сквозь толпу и вошел внутрь, где его ждали Нерушимый и Паук. Некромант, преисполненный любопытством, последовал за ним.

— Ты здесь, Коготь? — окликнул его Монк, наклонившийся над зиявшим посреди комнаты проёмом. — Славно.

— Ну и что тут такого? — пробурчал старый лев, смотря на стоявших рядом стрелков. — Почему вы нарушили мои указания?

— Вы нам ещё спасибо скажите. С этой дегевней что-то не так, и мы гешили разобгаться, что к чему. — скрестив руки на груди промямлил кобольд.

— Да? А может вы просто спирт искали?

— Ну… — протянул Фаррис, почёсывая затылок. Выглядел он так, словно уже не слабо подвыпил. — Выришилы мы, как грит`са, савместить приятное с полезным…

Атха был слишком уставшим, что бы поучать этих великовозрастных детей.

— Вы двое, марш отсюда. Займитесь делом наконец. — только и бросил он. Оба, не проронив больше и слова, поспешно удалились. — Так из-за чего суматоха? — обратился он к Монку.

— Полезай, посмотришь.

Громила щелкнул пальцем, создав в воздухе несколько мерцающих желтым огоньков и первым начал спускаться вниз по хлипкой деревянной лестнице, еле державшейся под его весом. Остальные последовали за ним. Спустившись под землю примерно на пять метров, четверо паладинов оказались в довольно просторном зале, с нехарактерным для подвалов, два метра высотой потолком. Во влажном воздухе стоял едкий трупный смрад, от которого даже желудок Атхи начал протестовать. Здесь их терпеливо ожидал Праведник с факелом в руках. Выедающего глаза запаха он, казалось, вообще не замечал.

Коготь приложил к лицу рукав куртки и осмотрелся. Стены небольшого подземелья были выложены небольшими каменными блоками, из которых кое-где торчали ржавые держатели для факелов. Противоположная от лестницы стена была увешана шкурами диких животных. Мерцание факела выхватило из полумрака стоявшие тут и там полочки с пустыми банками для солений, деревянные коробки, бочки и пару громадных, сохранившихся ещё с прошлой эпохи сундуков.

— Я чувствую присутствие зла в этом богами забытом месте… — заговорил с командиром Праведник, впервые за всё то время, когда отряд был в походе. Голос его, тоскливый, полный печали и отчаяния, заставил Атху поёжиться. Он указал рукой на стену со шкурами, смотря в глаза Монку. — Источник разложения там.

Громила намёк понял, сорвал со стены шкуры и приложил открытую ладонь к камню. Треск, тусклая вспышка и стена тихо осыпалась на землю песком и мелкими камушками, открывая прятавшуюся за ней комнатку. Смрад ударил с новой силой, и даже у старого льва голова начала кружиться. Стоявшего за его спиной Дариуса, успевшего сбросить с головы шлем вырвало прямо на пол.

— Яваис, уведи его. — мягко приказал лев, наложив на себя заклинание воздушного барьера. Дышать стало немного легче.

— Слушаюсь. — фавн подхватил упавшего на колени некроманта и поволок его к лестнице.

В небольшой потайной комнате, словно в общей могиле лежали сгнившие тела и кости. Изувеченные останки покрывала липкая слизь и плесень. Паладины, не взирая на вонь подошли поближе.

— Нечестивые создания сожрали их заживо, словно скот. — бросил Праведник, поднося поближе факел. Он сложил свободную руку в знак концентрации и затянул тоскливую погребальную песнь, эхом отражающуюся от стен небольшого подземелья.

На гниющих костях, разорванной одежде и плоти правда были видны следы зубов и когтей. Многие части тел отсутствовали, а изодранные в клочья трупы, видимо, просто сбросили на одну кучу и замуровали. Все тела были обезглавлены, и лишь по количеству отделённых голов удавалось посчитать мертвецов. Их тут было около двух десятков. Молодые и старые, мужчины и женщины, на некоторых всё ещё можно было различить искаженные смертью лица: фавны, гемментали, абтхет, чуть дальше лежали черепа женщины-адроссца и пары ящеров.

Монк, не долго думая, лёгким движением руки сорвал громоздкий замок на одном из сундуков, и паладины увидели блеснувшие в мерцании факела части странных доспехов, очень напоминающих те, что носят паладины. Во втором сундуке были ровно уложены топоры, мечи, кинжалы, булавы и пара треугольных щитов. Все сомнения развеялись, когда в небольшой шкатулке, завёрнутой в синюю бахраму, они обнаружили под два десятка отличительных медальонов церкви просвещения.

— Подобное преступление не останется безнаказанным! — дочитав молитву воскликнул Пареведник. Он был в бешенстве, голос его пылал фанатичной яростью. — Гнусные, кровожадные создания, совершившие подобное деяние, согрешившие против самого понятия сострадания! Мой долг, как служителя света, отомстить за гибель товарищей моих и вернуть знаки верности их, обратно в длань церкви. — он сгрёб все медальоны в коробок и направился к лестнице наверх.