«Ещё один пал.»

Было трудно привыкнуть к новому способу ведения боя. Радовало одно, он больше не испытывал страха, по крайней мере такого всепоглощающего и абсолютного, как в начале пути по пещерам. Сражаться, полагаясь лишь на слух, пусть и отточенный до абсолюта — весьма необычный опыт. Первые несколько противников не отличались особым мастерством, это были дикие, извращенные от вечного заточения под землёй подобия людей, вооруженные самодельным оружием из наточенных камней и костей. Сражайся Вальдо с ними при свете солнца, «подземники», как он их про себя называл, не выстояли бы против него и пары секунд. Но сражаться с ними в кромешной тьме — сравнимо со смертельным танцем вслепую, где любое неверное движение будет Каждый из них пытался ударить юношу исподтишка, чем тот и пользовался, подпуская тварей к себе и расправляясь с ними парой точных ударов костяными клинками.

Дальше всё пошло как по накатанной. Вновь десятки боёв с разного рода подземными тварями, что быстро забылись из-за своей посредственности. Цепкие щупальца, острые когти, мощные челюсти и ядовитые жала были их оружием. Он сражался с животными, да, сильными, ловкими, хитрыми, но животными. Разрубая, полосуя и убивая подземных тварей, он не чувствовал за то никакой вины, а потому мог даже наслаждаться победой над ними.

Когда тело очередной бестии повалилось на пол, Вальдо вновь ринулся вперёд по беспросветному тоннелю. Он привык бегать от одного противника, к следующему, это уже стало своего рода ритуалом. Так он пытался экономить время, чтобы быстрее пройти треклятое испытание до конца, но со временем понял, что даже лети он по тропе со скоростью пули, быстрее к следующему врагу не прибудет. Но приобретённую привычку было из себя выбить не так-то просто.

Размышляя об этом, Вальдо сам для себя подметил, что уже давным давно перестал вести подсчёт своих побед, ещё на залитой бесконечным ливнем лестнице. — «Наверное, прошел уже год…» — наугад бросил он. Воспоминания смазывались, внешность все сраженные им противники смешалась в кровавую солянку мыслей и образов, из которой не получалсоь вычленить ничего конкретного.

Внезапно, далеко впереди вспыхнул совсем тусклый, белый огонёк. Парень уже и забыл о том, что у него есть глаза, а потому не предал появившемуся на краю зрения, крошечному светлому пятнышку особого значения.

Стоило ему приблизится, как огонёк начал увеличиваться и заливать всё вокруг светом. И лишь тогда Вальдо удивлённо замер, прислушиваясь к чувствам. Он не слышал ничего, кроме собственного дыхания и бьющегося в груди сердца. Никаких звуков, даже уже ставший родным подземный гул исчез.

Лишь когда парень вновь вспомнил про свои глаза, то с удивлением осознал, что его путь по пещерам завершился. Это был выход, из которого лился блаженный солнечный свет.

Вальдо сжал челюсть до скрежета в зубах, зажмурился, ладонями протирая залитое слезами лицо. Свет накрыл глаза молочно белой пеленой, причиняя жгучую боль. Лишь как следует проморгавшись, он вновь сумел рассмотреть расплывчатый силуэт окружения.

Тоннель в горе вывел его на идеально гладкую площадку, отвесной скалой возвышающейся над громадным полотном утренней пустыни, простирающимся аж до самого горизонта. Солнце на тёмно аквамариновом небе только только осветило бесчисленные гребни желтых дюн, в воздухе всё ещё витала ночная прохлада, уже норовящая сменится полуденным жаром.

— Добро пожаловать в пески Великой Пустыни Хорун, Вальдо. — лорд уже ждал его, любуясь раскинувшимися вдали стенами неизвестного города. Прямо возле него смиренно стоял высокий мужчина в желтом тряпье заменяющим ему одежду. Его лицо было полностью скрыто тюрбаном, а глаза прикрывала полупрозрачная вуаль. Кочевник устало переминался с ноги на ногу, сжимая в загоревшей ладони потёртую рукоять короткой сабли. Стоявшего рядом с ним Мастера в тяжелых доспехах он просто не замечал.

— Здравствуй. — устало ответил ученик, с усилием возвращая себе привычную человеческую внешность, прогоняя упрямое проклятие обратно, в недра собственной души.

— Пока что, ты хорошо справляешься. — неожиданно похвалил юношу учитель, поворачиваясь к нему лицом. — Мне нравится то, как ты используешь проклятие, чтобы решать задачи, для которых паладины обычно используют магию. Даже немного опережаешь график.

— Ты ведь следишь за мной из реального мира. Сколько я уже здесь?

Мастер не ответил.

— Ты меня слышишь?..

— Семь лет. — оборвал его лорд.

Вальдо поперхнулся.

— Семь… лет… — тихо повторил он одними губами. — Ты говорил, от десяти, до пятнадцати. Значит, половина пути уже пройдена!? — с облегчением спросил Вальдо.

— Твоя радость преждевременна. У твоего пути было начало, и есть конец, но путь к нему может занять как пять лет, так и двадцать пять. Чтобы проснуться, тебе всего лишь нужно подчинить своё проклятие.

— Но… — в груди юноши тут же что-то оборвалось, а радость сменилась едкой болью и разочарованием. — Разве я не контролирую его? Ты сам только что сказал…

— Нет, Вальдо. Стигма контролирует проклятие, не ты. Ты принуждаешь его, как хозяин, что принуждает раба плетью. Но отбери я у тебя плеть, то есть стигму, и раб тут же сбросит оковы. — взгляд Мастера вновь устремился к горизонту.

Весь энтузиазм юноши смело ветром. На смену ему пришло уныние и премерзкое ощущение, что его обманули, что вся эта, проделанная потом и кровью работа прошла в пустую. Снова началась та же самая пытка. Сражение за сражением, сотни боёв под безумно палящим пустынным солнцем, ни один из которых парень не запомнил. Ноги то и дело проваливались в песок, кожу немилосердно жгло, перед глазами прыгали солнечные зайчики и плыли миражи. Вот белые барханы сменились древней, выложенной песчаником дорогой, над головой промелькнула арка городских ворот, а Вальдо всё шагал вперёд.