— Другой напарник — это лэстр Лэс Реми?

Я чудом не пропустила пас. Все-таки это было неожиданно.

— Не обязательно. Просто играть с големом не так интересно, как с живым человеком.

— То есть, я для вас — всего лишь кто-то лучше голема? — не скрыл он усмешки.

— Нет, лэстр, — я смягчила интонацию, прекрасно понимая, сколько наблюдателей только что схватилось за сердце от моей наглости. — Прежде всего, вы человек. А любой человек достоин уважения. Не только принц.

— Даже преступник?

Я сглотнула пересохшим горлом. Но мяч отбила недрогнувшей рукой.

— Конечно. Нарушить закон может каждый. Но разве он перестает от этого быть человеком?

— А если преступник нарушил не просто закон, но пошел против человечности?

— Если это доказано и так решил суд, то он заслуживает наказания. Но не потерю уважения. Ведь опускаясь до насилия над преступником, можно самому переступить черту человечности.

— А если, — начал было Ронар новый вопрос и новый гейм, но тут с шумом и смехом с ближайшей аллейки на нас вышел Эйтан — уже в компании какой-то беловолосой красотки-хохотушки.

— А вот и мы! — громогласно возвестил младший принц, одаривая мир вокруг солнечной улыбкой и задерживая на мне взгляд чуть дольше, чем нужно. — Не помешали?

Мои нервы снова зазвенели струнами.

— Помешали, — ответил за нас Ронар, простреливая взглядом брата, от чего его сходство с Аттором вновь стало слишком заметно. Сохранять спокойствие становилось все сложнее.

— О! Просим прощения! — ничуть не раскаялся Эйтан. — Но я тут посчитал по времени — и оказалось, что мне как раз надо пойти и срочно познакомиться с эссой Суак. А тебе, Ронар, не повредит немного тепла и улыбок! Прелестная эсса Тилло знает просто бесконечное множество историй о твоих обожаемых чудовищах, — тут он изобразил заговорщицкий шепот: — У нее дома живут карликовые виверны. Семь штук. Да? — на этих словах он повернулся к блондинке, которая все это время осторожно похихикивала, не сводя с принца влюбленного взгляда.

— Да, Ваше Высочество, — широко улыбнулась она, действительно став в этот момент прелестной девушкой.

Ронар это не оценил — его взгляд на блондинку был далек от ласкового. Ему, кажется, только что помешали довести мой допрос до конца. Или у братьев игра в плохого и хорошего?

И это они сами, или лэстр Лэс Реми попросил?

— Вот и прекрасно, милая Аллиэт, — продолжал улыбаться за двоих младший. — Тогда я на время передам вас в руки этому буке. Не пугайтесь, — он в вежливом жесте аккуратно коснулся губами маленькой руки вмиг помрачневшей хохотушки, — брат хмурит брови даже по праздникам!

С этими словами вручив эссу Ронару, Эйтан повернулся ко мне. И вроде бы расстояние между нами было куда приличнее, чем между ним и все еще оглядывающейся на него Аллиэт, но мне сразу же захотелось отшатнуться.

— Эсса Суак, — начал Эйтан даже как-то неожиданно строго. А я уж думала, так и будет сверкать белоснежными зубами, — я сегодня еще не гулял по западным аллеям корта. Прошу, составьте мне компанию.

— С удовольствием, лэстр Лэ Вирте, — впервые за день соврала я.

***

— Простите, эсса, но мой брат бывает жутко невыносим, — задумчиво произнес Эйтан, не глядя на меня, как только мы немного прошли по прохладе тенистой аллеи вперед и звуки игры между Ронаром и Аллиэт стихли за нашими спинами. Прогуливались мы в молчаливом сопровождении Рири, деревянно вышагивающей следом, и почти незаметном присутствии нескольких иривиров — и я, помня о записи, всеми силами хранила на лице вежливую улыбку. Надеюсь, она не превратилась в гримасу?

— Который из? — хмыкнула я и тут же прикусила язык. Ненужные каламбуры — вот то, что из меня часто лезло в напряженные моменты. Мне кажется, умирая, я буду сыпать остротами, как комик со сцены.

— Хороший вопрос, — рассмеялся Эйтан, не сочтя его оскорбительным. — Пожалуй, все.

«Все трое или только официальные двое?» — чуть не вылетел изо рта другой. Но я все-таки сдержала его — прикусив нижнюю губу почти до крови. Этикет и бьющийся в агонии рассудок требовали дать совсем другой ответ.

— Я не заметила, лэстр.

— Угу, — не поверил Эйтан, наконец-то поворачиваясь. А я уже понадеялась, что наше «знакомство» так и пройдет: он будет игнорировать меня, а я — делать вид, что все хорошо, сжимая руки в кулаки и впиваясь коротко стрижеными ногтями в мякоть ладони.

— Расскажите о себе, эсса, — вдруг без перехода начал он совсем обычным тоном, чем застал врасплох. Как там? Пока я невеста, имею право игнорировать любой личный вопрос? Но разве могу я отказать принцу в истории о себе, да?

— И что именно вам рассказать?

— Не знаю. Вашей презентации нет среди других, а того, что есть в анкете — очень мало. Но в ней сказано про дочь. Расскажите о ней.

Дочь? Да что же вы все к ней привязались-то? Хорошо, что за эти дни у меня было время придумать, как объяснить миру ее наличие и, заодно, отсутствие.