Я забеспокоился, что конфликт пойдёт по нарастающей и меня начнут травить, но оказалось, я придавал слишком большое значение своей персоне. Проще говоря, на самом деле их интересовала Сакура, а не я, увивавшийся за ней хвостом. Впрочем, и про хвост было неправдой.

Так что моим одноклассникам незачем было заниматься таким нудным и совершенно невыгодным делом — предпринимать что-то против меня. Что же касается лучшей подруги, поедавшей меня взглядом при каждом моём появлении в школе, её враждебный интерес — назовём это так — меня просто пугал.

Когда во вторник я вновь навестил Сакуру и обо всём ей рассказал, она схватилась руками за живот в районе поджелудочной железы и гулко захохотала.

— Какие вы все забавные! И Кёко, и ты, [мой друг], и все остальные!

— Ты считаешь злословие забавным? Ну ты и гадина!

— Нет, забавна та невразумительная форма, которую приняли твои отношения с одноклассниками, прежде не имевшими с тобой дела. Ты, кстати, понимаешь, почему всё пошло именно так?

— Потому что я общаюсь с тобой?

— Хочешь свалить вину на меня? Ты не прав. Дело в том, что ты ни с кем нормально не разговариваешь, — заявила она, сидя на кровати и очищая мандарин. — Никто не знает, что ты за человек, [мой друг], и потому воображают невесть что. По-моему, чтобы избавиться от взаимного недопонимания, тебе следует со всеми подружиться.

— Не стану. Никто от этого не выиграет.

Никому это не нужно. Ни мне — после смерти Сакуры я останусь один, ни одноклассникам — после смерти Сакуры они обо мне забудут.

— Мне кажется, если они узнают тебя получше, то поймут, насколько ты интересный человек. На мой взгляд, они и сейчас не думают о тебе плохо.

«Не говори чепухи», — подумал я, сдирая кожуру с мандарина.

— Для всех, кроме тебя и Кёко, я лишь «неприметный одноклассник» или даже хуже.

— Они сами так сказали? — она вопросительно склонила голову, словно ставя под сомнение саму суть моей персоны.

— Я не спрашивал. Но уверен, что это так.

— Ты не узнаешь, пока не спросишь. У тебя одни предположения. Кто сказал, что они верны?

— Неважно, верны они или нет, я всё равно не хочу ни с кем водиться. Да, только из-за своих предположений. Потому что они мои. У меня хобби такое — представлять, что обо мне думают, когда произносят моё имя.

— Сколько самодовольства! Ты, выходит, волк-одиночка?

— Нет, я принц-эгоцентрист, прибывший из королевства эгоцентристов. Требую почестей!

Сакура разочарованно поглощала мандарин. Я не надеялся, что она поймёт мою систему ценностей. Эта девушка — моя полная противоположность.

Вся её жизнь пронизана связями с другими людьми. Об этом свидетельствует то, как она выражает эмоции, и её характер. Я же, напротив, достраивал все связи, за исключением семейных, в своём воображении. Представлял и как меня любят, и как ненавидят и даже, пока это мне не вредило, не отдавал предпочтения ни тому, ни другому. Я жил, изначально поставив крест на отношениях с людьми. Антипод Сакуры, человек, не нужный никому вокруг. Хотя я бы затруднился ответить, устраивает ли меня такая жизнь.

Покончив с мандарином, Сакура бережно сложила кожуру и бросила её в мусорное ведро. Мячик из шкурок залетел точно внутрь, и даже такой малости хватило, чтобы Сакура радостно потрясла кулаком.

— Кстати, что, по-твоему, думаю о тебе я?

— Не знаю. Считаешь меня своим другом? — высказал я разумную догадку, но она скривила губы:

— Бу-у, не угадал! Хотя раньше я бы с тобой согласилась.

Её специфическая манера выражаться оставила меня в недоумении. Она бы согласилась — значит, она не поменяла своего мнения, но осознала, что оно отличается от моего? Мне стало немного любопытно.

— Так что же ты думаешь?

— Если скажу, убью интерес к отношениям. Дружба и любовь интересны тогда, когда ты не знаешь, кем являешься для другого человека.

— Ну да, такое у тебя кредо.

— А? Мы уже это обсуждали?

Она удивлённо нахмурила брови, как будто и правда об этом забыла. Выглядела она смешно, и я рассмеялся. «Когда я успел стать таким?» — не веря своим глазам, наблюдал я за собой — поборником невмешательства, открыто смеющимся над другим человеком, но, с другой стороны, восхищался своим превращением. Которым, без сомнения, обязан этой девушке. Никто не знал, к лучшему перемены или к худшему. Но в любом случае я сильно изменился. Видя, как я смеюсь, Сакура тоже улыбнулась.