— По виду это напоминает кишки гирков, которых мы только что распотрошили, — заключил он.

— Вообще-то это деликатес Лиефов, невоспитанная ты скотина, — напыхла эльфийка, сжав в куках ложку.

— Да? — пропустил мимо ушей оскорбление принц. — А я думал они травоядные.

— Это не мясо! Это — варёные корни северного каштана, который растёт именно здесь. Знаешь, как сложно было его отыскать!

— Угу. А вот этот червячок, как я понимаю, приправка? — натянул весёлую усмешку принц, посмотрев на выплывающий труп. — Надеюсь, ты это приготовила, чтобы запахом отпугивать мелких кровососов?

— Ах ты!..

— Да, да, знаю-знаю. Аморальный, папыщенный, самовлюбленный, эгоистичный и бла-бла-бла. Не интересно. Лучше огонь освобождай, гиргятину готовить будем.

Обиженная эльфийка ушла от костра и плюхнулась рядом с поникшим братом. Туда же сели и Лёля с Пумпусей. Принц и полукровка же принялись за готовку.

— Не повезло с охотой? — догадалась Линдия, посмотрев на брата.

Уши у Трина опустились ещё ниже.

— Хей, ты чего? — улыбнулась Лёля, приобняв друга.

У Трина заскрипело в груди, когда он посмотрел в лучезарные глаза девочки. Хотелось провалиться сквозь землю. Исчезнуть, лишь бы не испытывать это ужасное чувство стыда.

— Я… — запнулся эльф, тяжело вздохнув.

— Ты самый добрый эльф, которого я встречала! — выдрхнула Лёля сжав в объятиях Трина ещё сильнее, что у него и не нашлось слов в ответ.

— Эй, а как же я! — тут же наступилась Линдия, надув щеки и вновь посмотрев на брата, как на виновника всех своих бед.

Лёля засмеялась и обняла девочку.

— А ты самая красивая и умная эльфийка, которую я встречала! — улыбнулась сиротка.

— А я, а я! — запрыгал гном, полез тоже в объятия.

— А ты самый милый и очаровательный ребёнок, которого я знаю.

— Какая жалость, — хохотнул Хоум, — что ты знаешь только одного эльфа, одну эльфийку и одного гнома. У тебя просто не с чем сравнивать.

— Лучше идите сюда, уже почти все готово, — сказал Эд, раскапывая мясо из углей. Все принялись ужинать, после чего дежурство принял Хоум.

Утро выдалось тяжёлым, так как ребятам вставать пришлась задолго за светло и сразу же идти в путь. Лес в очередной раз сменился полем, а затем небольшими пригорками. И чем дальше уходили ребята, тем теплее становилось. Первой это почувствовала Лёля, которой пришлось снять куртку и отдать её на хранение Лине. А потом началась самая настоящая жара. Это, конечно, затруднял и без того тяжёлый путь, однако путешественники выпутались — парни обнажились по пояс, демонстрируя свои накаченные тела. Линдия тоже ушла не далеко — быстро забежала за высокую и густую траву, откуда уже вышла в коротеньком платье, узор и ткань которого напоминали зелёный лист.

— Я его к Лёле в сумку положила. Между прочем, я оказалась самой умной, ха, — хмыкнула она, отвечая на удивлённо-недовольные взгляды мужского пола.

Пумпуся же, как гном, мог переносить такие перепады температур, а вот Лёле пришлось не сладко. Лина только сочуствующе посмотрела на неё, после чего перевела обвиняющий взгляд на Трина.

— А вот если бы кое-кто не возникал по поводу моей сумки, Лёля бы сейчас тоже шла в лёгкой одежде!

— А если бы кто-то, — ответил эльф, сделав более глубокий акцент на слове "кто-то", — не набрал бы с собой кучу ненужного хлама…

— Дети, — семейную стычку закончил Эд, разделив эльфов одним только грозным взглядом красных глаз (волосы парень убрал в высокий хвост, чтобы не мешали), — прекрате. То, что становится жарко — хорошо. Это значит, что мы уже близко к Сыр-ер горе. Пумпуся, ты не узнаешь эти места?

Гном, как по указанию, начал крутить головой туда-сюда, сложив брови в одну темную полосочку. Но обширное поле, на заднем фоне которого зеленели высокие горы, не наталкивали мальчика на мысль. После недолгих попыток понять местоположение, Пумпуся тяжело вздохнул и потряс головой.

— Тогда выдвигаемся дальше, — сделал заключение мужчина и пошёл первым.

Жара стала совсем не выносимой для сиротки. И, что самое забавное, её попутчики к этому относились спокойней. Лёля старалась не замечать крупных капель пота, капающих с её лица на уже мокрую маечку. Вскоре девочка стала заметно отставать, а дорога становилась все сложнее и круче. Дышать было уже почти невозможно, кровь прилила к вискам, в ушах зазвенело. Мерзкий сухой ком во рту стал приобретать неприятный привкус. И среди этих неприятных ощущений Лёля, словно через толстое стекло, расслышала чей-то знакомый голос, после чего холодные и крепкие руки схватили девочку за запястья.