Мальчик хлюпнул носом и попросил поскорее покинуть место кровавой и бессмысленной расправы над безобидными животными. Он очень не хотел, чтобы сестра, только что начавшая приходить в себя после недавних потрясений, вновь увидела кровь и трупы, пусть даже животных.

— Прокл, а почему злые люди не нападают на ваш приют?

— Как почему? — искренне удивился мальчик, — это же церковь. Пересечь границу освященной земли или того хуже напасть на священника на ней, значит навлечь на себя гнев светлых богов.

— И вы живете в ней под этой… защитой?

— Конечно! Отче Абрахам принимает всех детей, что сумели добраться до приюта и дарует им убежище… Вот только оно действует только за церковной оградой. А еды там нет…

— А где вы брали еду раньше? — я все с большим интересом слушал рассказ мальчика. Раньше мне доводилось только слышать о проявлении силы света у смертных. Авари не в счет, их уклад и обычаи очень сильно отличались от того, что описывал мне Прокл.

— Ее приносил Бертран и старшие ребята, пока их не поймали. Они охотились и нам хватало, но потом пришли злые люди и…

— Они жили в приюте?

— Нет, Берт был уже взрослым как ты и давно ушел из приюта. Они жили где-то в лесу, убивали баронских прихвостней и бандитов и приносили нам еду.

— Ты сказал, что их поймали, что было дальше?

— Я не видел, но их не убили. Скорее всего угнали в рабство к реке.

— А вы зачем убежали из приюта. — Я внимательно посмотрел мальчику в глаза.

— Тебя искать! — не задумавшись ни на мгновение ответил он.

— Потом и нас поймали, да только мы сумели распутать веревки и убежать. Бежали, бежали пока Дуня не споткнулась о корень того страшного дерева. А потом появился ты…

За неспешной беседой день пролетел незаметно. Выбрав место для лагеря, мы расположились на ночлег. Я скармливал Бубе сферу за сферой, постепенно обновляя свой магический арсенал. Сытые дети вновь быстро уснули, расслабившись от ощущения безопасности. По словам Прокла к завтрашнему полудню мы должны выйти к границе Темнолесья, в том месте где дорога выводила прямо к воротам города. Впереди нас ждала обитель преподобной девы Феоры.

— Спаси и сохрани детей молю, пречистая дева Феора… — Мужчина, чью голову давно покрыл налет благородной седины, стоял на коленях перед алтарем в окружении небольшой кучки детей. Люди, собравшиеся здесь, молились. Просили свою покровительницу, в честь и руками которой и была возведена эта церковь, о спасении и заступничестве.

А за стенами церкви происходила кровавая вакханалия. Банда пришлых разбойников, чуть больше двух седмиц назад ворвалась в практически опустевший город, быстро разогнала и перебила жителей, что оставались тут. Это были люди, которым просто не куда было идти, в силу возраста или иных причин. Те, кто был помоложе, еще пытались сопротивляться, но темное колдовство и яростная беспощадность пришельцев, быстро взяла верх над отвагой простых горожан. Потом начались казни. Бандиты знали, что вторжение на освященную землю неизбежно вызовет кару божью на их головы. И они не спешили…

В первый день сразу после бойни к внешним воротам, что замыкали собой кованую ограду храма, вышел их главарь. Он требовал выдать детей и мощи преподобной Феоры, обещая взамен легкую смерть для пленных и свободу лично ему. Старый священник отказался. Преподобная еще в годы его детства всегда говорила, что нельзя, никогда нельзя идти на сделку со злом. Она всегда стояла на стороне и защищала простых людей и особенно детей, чьи жизни были в опасности в этих диких землях.

Он помнил слова ее проповедей и заветы и когда пришло время занять ее место сохранил им верность. Митра — бог света, чьим именем Феора творила свои чудеса и наставляла людей на путь истинный, никогда не оставлял этой церкви без своей опеки. После смерти преподобной ее тело обрело свой последний приют тут же, прямо под алтарем и с тех дней обитель, что со временем стала приютом для сирот и страждущих, не допускала на свою территорию никого, кто нес в сердце тьму и злой умысел.

Но они… пришельцы из-за Багрового перевала, что этой зимой наводнили окрестные земли, знали способ как осквернить практически что угодно. Вот и тут, не добившись своего угрозами, сектанты взяли обитателей приюта в осаду, не пропуская никого, кто бы мог помочь людям. Дюжина детей, да старая Нэн, что помогала отче по хозяйству и уходу за малышами — вот и все, кто оставался в эти темные дни под опекой священного места.

Сектанты резали и пытали, заливая кровью все вокруг обители. И с каждым днем кошмарного ритуала, с каждой невинной жертвой, что, не выдержав изощрённых издевательств отправлялась в мир иной, сияние алтаря тускнела… И силы пленников приюта как духовные, так и телесные сходили на нет. Еда, запасы которой к весне и так обычно скудели, кончилась пять дней назад. Изверги лишь ухмылялись из-за ограды, продолжая свое черное дело…

— Скоро сам детей жрать начнешь! — Таков был ответ сектантов… На любые просьбы и попытки договориться.

От тягостных раздумий и слов молитвы, отче оторвал вскрик самой старшей девочки в приюте. Агнета смотрела сквозь узорчатое окно и вдруг вскрикнула, прижимая ладонь к лицу.

— Отче…! Там демон, отче! И он бежит сюда… — девочка, словно во сне смотрела в окно, не в силах отвести взгляда…

Священник вскочил с места и стремительно для своего более чем почтенного возраста подбежал к окну. Старая Нэн, мудрая и добрая женщина, удержала остальную ребятню у алтаря, продолжая молить заступницу о спасении.