Если от меня останется хоть что-то, чтобы вернуться в замок, конечно же.

«Была не была», — решаю я, потому что нужно как-то действовать, даже если никакого плана нет и в помине. Отвлечь чудовище? Сжимаю рукоять меча обеими руками. Неведомое существо вот-вот сожрёт кого-то из них, если я быстро не предприму что-либо. Впрочем, с такой пастью оно вполне может заглотить обоих сразу.

Соберись, Артмаэль Отвлекающийся.

— Эй, зверюга! — собственный крик раздирает глотку, но, по крайней мере, мне удаётся привлечь внимание… вот этой неведомой твари. Жуткое человеческое лицо с львиной гривой переводит свой взор на меня. — Почему бы тебе не пообщаться с кем-нибудь твоего размера?

Теоретически мне нужно стать вдвое больше, чтобы хотя бы немного сравниться с ним размером. На практике, однако, я заметно выше своих спутников, поэтому должен пожертвовать собой и погибнуть в лучах славы. Тяжело сглатываю. Монстр разворачивается ко мне с пугающей улыбкой, обнажающей, по меньшей мере, три ряда зубов. Он облизывает зубы, напрягается всем звериным телом и бросается на меня.

Разве это такая уж большая разница: сразиться с этим существом или с каким-нибудь воином. Оно, конечно, передвигается на четырёх лапах, а вместо меча у него хвост с жалом, которое меня беспокоит больше всего. Молюсь, чтобы оно было не ядовитым, когда мне едва-едва удаётся уклониться от его траектории. Чудовище снова показывает зубы, которыми можно разрывать плоть и дробить кости. Мне приходится постоянно быть в движении, словно оно намеренно изводит меня до изнеможения, пока я не устану и не остановлюсь. Оно огромное, волосатое и пугающее. Я узнаю о том, что его когти остры, как кинжалы, в тот момент, когда они разрезают моё плечо, разрывая рукав, но мне везёт отделаться царапиной.

Но в остальном да, это почти то же самое, что сражаться с самым обычным воином.

Не знаю, сколько времени мы так проводим, сосредоточенные друг на друге, приближаясь и отступая, нападая и защищаясь, а в моём случае — ещё и убегая. Стоит мне задуматься об этом, как я замечаю прилипшие ко лбу волосы и ноющие мышцы рук. Я не решаюсь бросить взгляд в сторону Линн и Хасана, чтобы убедиться, что с ними всё в порядке: полагаю, с ними не может случиться ничего страшного, пока я тут развлекаю зверушку. Разумнее всего в их случае было бы броситься наутёк, и хотя часть меня проклинала бы их за то, что бросили меня одного, другая (та часть, о существовании которой, если честно, я даже не подозревал) считает, что лучше пусть хоть кто-то из нас выберется отсюда живым.

Вот только мои спутники, к сожалению, здравомыслием не отличаются.

Раздаётся какой-то шум, пронзительный звук, который отвлекает моего противника больше, чем меня. Когда монстр поворачивает голову, я наношу удар, чего не мог сделать до этого, и рассекаю кожу на его лице, чуть выше левого глаза. Это не сильно глубокий порез, знаю, но льющаяся кровь ослепляет чудовище… и только злит ещё больше. Хлопнувшая рядом пасть вынуждает меня отпрянуть, пока монстр резко дёргается из стороны в сторону, пытаясь свыкнуться с испортившимся зрением. Пользуясь его замешательством, осторожно пячусь назад, за пределы его зоны досягаемости, стараясь сделать это максимально бесшумно.

— Принц! — очевидно, эта девчонка не знает, что такое «благоразумие». Поэтому из нас двоих меч находится у меня. — Нам надо заманить его в пещеру!

По-моему, легче сказать, чем сделать. И вообще, почему бы ещё не покричать? Почему бы просто не попросить эту штуку убить тебя? Из меня вырывается недовольный стон. По крайней мере, по реакции твари, развернувшейся к девушке, мы теперь знаем наверняка, что громкие звуки — отличный отвлекающий манёвр.

Но этого мало. По всей видимости, монстры тоже бывают мстительными, иначе как объяснить, что он снова разворачивается ко мне. Если бы мне не казалось это полным бредом, я бы сказал, что он взирает на меня с лютой ненавистью. Что-то мне подсказывает, что до этого он просто игрался со мной.

Теперь же его хвост рассекает воздух так стремительно, что я вижу лишь одно размытое пятно на его месте, и мне приходится упасть на землю и крутиться, чтобы увернуться от ударов. У меня это получается довольно быстро, и я бы даже возгордился этим, если бы в следующее мгновение, предугадав мои движения или решив доказать, что он быстрее, монстр не впился когтем в мою руку. Я вскрикиваю (или мне так только кажется) на весь лес, который расплывается перед глазами. Почти вслепую поднимаюсь на колени из последних сил и закрываю приближающуюся пасть ударом по подбородку.

Не уверен, что было дальше, потому что я, превозмогая боль, пытаюсь не потерять сознание. Зверь своей огромной тушей снова возвышается надо мной, издавая рёв, от которого у меня бегут мурашки по коже и закладывает уши. Я слышу крик Линн, стон и звук падения тела на землю. Монстр ужалил её хвостом? Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что произошло: моя спутница глубоко вонзила кинжал в хвост, обезвреживая ядовитый кончик, с которого на землю падает несколько янтарных капель.

Мне хочется помочь девушке, но едва ли могу подняться, и голова всё также кружится. Боль сменяется покалыванием, а затем онемением, и рука больше меня не слушается. Хорошо, что это не та рука, в которой я держу меч.

— Сюда! Скорей!

Хасан стоит у входа в пещеру, оказавшуюся логовом чудовища. У мальчика в руке несколько камешков, который он бросает в нашего врага с похвальной меткостью. Один из них попадает в лицо, прямо в нанесённую мной рану, которая всё ещё кровоточит. Тварина на секунду теряется, а затем бросается к нему.

Кажется, в нашем мини-отряде одни безрассудные идиоты.

— Хасан! — кричим мы с Линн одновременно. Переглядываемся друг с другом, но она едва ли может подняться, а я уже на ногах.