— Что с моей подругой?

— Посланник был недоволен вашим укрытием и твоим поведением, — она как-то злорадно улыбнулась, — и отыгрался на нас, — тут только Сирел заметил, что её нижняя губа припухла, а на щеке розовеет отпечаток руки.

— Вот ублюдок… — он сжал подлокотники кресла.

Пламя лучины, словно уловив его мысли, на миг погасло от налетевшего ветра.

— Мелочи, — отмахнулась она. — Я видела, как ты с Посланником разобрался. Это бы и нормального человека взбесило, не только его. Зачем? Чего ты добивался?

— Ничего, — Сирел продолжал злиться. На этот раз на себя. — Решил проучить мальчишку.

Наследник скрипнул зубами, подавив вспышку гнева. Проклятый Паж Джалы словно его не узнавал. Или узнал, но отчего-то не подаёт виду. Эта странность нервировала Сирела.

— По меркам нашего мира, он уже давно не мальчик.

— Но по меркам нашего, он ещё подросток! — возразил Третий.

— Так тем более, зачем было всё это?

— Что ты хочешь от меня услышать? Что я сам напросился?

— А разве нет? — она сделала нарочито удивлённые глаза, с саркастической полуулыбкой на устах.

— Да, — Сирел кивнул, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, — и вот я здесь.

— Ну, это лучше, чем столб на улице, — абаас пожала плечами.

— Много лучше, — согласился мужчина, откидываясь на спинку кресла. — Не боишься меня?

Она вздохнула, махнув рукой.

— Агон не выдаст? — Сирел поднял взгляд к тёмной фигуре у двери.

Агон грозно сверкнул очами, но промолчал.

— Нет, не выдаст, — Княгиня улыбнулась абаасу.

— Даже если его спросит Посланник?

— Ага. Абаасы милые. — Она сказала это с такой искренней улыбкой, что Сирел растерялся.

— Первый раз в жизни слышу подобное! — он, не менее искренне, недоумевал.

— У всего есть своё объяснение, но какой мне смысл говорить об этом с простым наёмником? Вот если б можно было убедить императора…

Третий не выдержал и нервно расхохотался, прикрыв себе рот ладонью, чтоб никто не услышал.

— Ты и меня-то, простого наёмника, убедить не можешь. Куда уж тебе с императором общаться?

— А ты так уверен, что никто меня слушать не будет?

— Конечно нет. Твоей головой украсят зал Трофеев, а из волос сделают парик, в котором Правители будут выезжать на парады.

— Пусть схватят, для начала… — с угрозой, исподлобья глядя на наследника, проговорила она.

— И как ты думаешь защищаться? — Сирел подался вперёд, с чуть надменным интересом разглядывая её. — Даже ваш хвалёный Посланник, Повелитель великой армии абаасов, ничего не смог поделать с одним наёмником. Что он будет делать с целой империей? Полторы тысячи лет мы отбрасывали вас обратно к вашей проклятой дыре под горой. Думаешь, сейчас не сможем?

— Он научится. Он лучше, чем ты о нём думаешь!

— Сунетесь на Марха и проиграете. Нам не будет дела до того, чему он там научился.

— Будет. Поверь мне, — произнесла она с горечью в голосе. — Он обещал спасти этот мир!

— Спасти? От чего?

— От проклятия!

— И в чём, по-твоему, суть проклятия?

— В том, что невинные люди превращаются в абаасов. А в чём по-твоему?

— В том, что в тела убитых вселяются духи из другого мира, пожирая их души!

— Бред! — фыркнула она, указав на Агона. — Приглядись! Это человек в шкуре волка.

— Это абаас в теле убитого воина, — сурово нахмурился Сирел, даже не посмотрев в указанную сторону.

— Ты упёртый или тупой?

— Ты наивная или сумасшедшая?

— Идиот.

За окном барабанил дождь, выбивая неровный ритм на крышах и карнизах. Сквозь неплотно закрытые ставни доносился запах ночной прохлады и воды. Сирел любил воду, она напоминала ему о матери.

Он смотрел на абааса, в теле хрупкой девушки, напротив. На её волосы, в неровном свете лучины, отливавшие красноватым золотом, в её глаза, в темноте комнаты сделавшиеся тёмно-серыми. Слишком она была странной для аббаса. Но что она могла сделать? И не разумнее было бы избавиться от неё?

Посланник, неуравновешенный и взбалмошный, предсказуем, как и тысячи Посланников до него. Он ненавидел империю, презирал собственную армию, и явно не блистал умом. Война с ним была бы вполне обыденной. Но если его место займёт Княгиня, с её странными идеями и любовью к этим тварям, чего ждать имперцам? Какой будет война против того Посланника, что уверен в своей правоте, против того, кто думает, что может изменить мир, спасти его, а не покорить?

Сирел вспомнил про Артеса, его маленькую дочь и безумных ахедов из южных королевств. Империя попала в западню… Единственная мысль, утешавшая Третьего, была надежда на то, что маг, урождённый в империи, никогда не сделает предводителем войска женщину-абааса. Значит, Марха получит своего типичного Посланника и очередной трофей. Лишь бы было кому отразить этот удар.