— Но с чего мне бояться золота? — нахмурился мужчина.

— Мысли шире, Пёс Империи. Золото лишь метафора, — Пожала плечами жрица. — Однако, ты не спросил у земли о чужаках и шахтах, так что действуй как знаешь.

Сирел глубоко вздохнул успокоившись. Встал с кровати, окинув мятые простыни и смущённо спросил:

— А мы… ну…

— Нет, — усмехнулась Айдана.

— Но ведь все думают, что… — опешил Сирел.

— Люди любят преувеличивать.

— Но и Матери так говорят!

— Матери тоже люди, — жрица мягко потрепала его за перевязанное плечо и проводила на выход.

Глава 10. Золото на голубом.

Folk Noir — You should have seen me there

Trollabundin — Eivor

Утро вычерчивало на горных склонах охристые узоры, птицы радостно порхали среди высоких сосен. Вход в шахты нависал над долиной и городом, но путь к нему был длинен и вился по крутому, как змея, подъёму. Ночная буря оставила свои следы: под копытами коней чавкала глина, на камнях, в обрамлении мха, искрилась роса. Пар поднимался от земли, в тенях деревьев он светился ультрамариновой синевой, на свету же играл золотом. Запах свежести и травы, смолы и цветов пьянил, как лёгкое вино.

Паж нагнал Сирела, стоило деревне скрыться за поворотом дороги. Юноша смущался и опускал глаза.

— Камал! — окликнул он наследника.

Третий обернулся, хоть и вздрогнул слегка, услышав «чужое» имя.

— Что случилось?

— Да я спросить хотел… — паж снова стушевался.

— Спрашивай уже, не тяни, — Сирел усмехнулся, догадываясь, что мальчишка имеет ввиду нечто безобидно-бесполезное.

— Нам подниматься ещё пару часов, — словно оправдываясь начал южанин, — не мог бы ты рассказать мне немного об империи?

Сирел обернулся к Джале, но та беседовала о чём-то с высоким буйем, который снял тюрбан. Кожа его была тёмного, тёплого оттенка красного дерева, а глаза голубые. Сирел даже успокоился, оглядывая наёмников с сетками на тюрбанах без прежнего опасения. Мальчишка же глядел на наследника такими голодными глазами, что тот сдался.

— Хорошо. Что тебя интересует?

— Мне говорили, что у вас правят три брата, это так?

— Да.

— Но кому потом переходит власть?

— Сыновьям Императора, — Сирел вздохнул, заметив непонимание на лице юноши.

Да, пожалуй, у буйев, где правителем становился самый сильный из воинов, и у нойонов, где власть передавалась сыну короля правящего клана, имперская система наследования вызывала много вопросов:

— Смотри — у Императора три сына. Первый сын — от самой знатной женщины империи. Этот брак скрепляет связь Престола с Империей. Второй сын Императора — это будущий Казначей. Его мать должна происходить из богатой семьи. Мать Третьего Наследника — из семьи военных. Хорошо бы ей иметь в приданном пару элитных центурий, или табун обученный орельских верховых. Три сына становятся следующей тройкой правителей.

— А куда деваются дети предыдущих Казначея и Воеводы?

— Правят провинциями, городами, армиями. Кто-то уходит в Совет Престола.

— Но какой в этом смысл? — удивился паж, распахнув огромные голубые глаза. — Они же не оставляют своим детям той власти, что имели сами!

— Да, не оставляют, — терпеливо ответил Сирел. — Императорская семья — это сердце и кровь Марха. Линия Императора — основная, несёт в себе семя власти, наследие предков. Линии же Казны и Армии — это вены, по которым священная кровь устремляется в народ. Таким образом, мы все связанны друг с другом. За полторы тысячи лет, что существует империя, в каждом её жителе оказалась частичка императорской крови. А значит — мы все семья. К тому же, рано или поздно, эта кровь вливается обратно к Правителям. Хотя, конечно, для чиновников важна близость к правящей ветке, чем от неё дальше человек, тем меньше у него шансов занять высокую должность.

— Очень странно, — обдумав услышанное, ответил Паж. — Необычно. А во что вы верите? Что такое священный треугольник?

— Ну про это-то ты должен знать, — нахмурился Сирел. — Нойоны тоже его почитают.

— Ну, я… — паж замялся. — Я долго жил в глуши. И там всё странно…

— Ты из староверов, что ли? — удивился Третий, но объяснил, хоть и сделал определённые выводы. — Священный треугольник — это обозначение гармонии в природе: три элемента образуют устойчивую фигуру, в которую ветер вдыхает жизнь. Мы верим в то, что раз только человек в силах нарушать законы природы, ему гармонию и поддерживать. Ветер же — стихия направления, стихия интуиции и пути. Он — душа мира, его песни священны.

— А что за пятая стихия?

— Это ты где услышал? — наследник усмехнулся.

— Ну в городе одна женщина сказала, что госпожа Джала — жрица пятой стихии.

Сирел не выдержал и засмеялся.

— На самом деле здесь нет ничего смешного, — заметила сама Джала, проезжая мимо. — Пятая стихия — это любовь. Что, впрочем, не мешает некоторым ханжам искажать её смысл.

— Верно, госпожа, — Сирел виновато склонил голову, не убирая, впрочем, с лица лёгкой улыбки.

Когда женщина отъехала от них, заговорив с Агоном впереди процессии, паж снова пристал к наследнику.