И всё же однажды лес расступился и в долине у реки перед ними предстал небольшой город.

Город стоял возле реки, над которой виднелись маленькие речные пристани, окруженные роем лодочек. Сам город был окружен невысокой, но толстой и приземистой каменной стеной, с тремя массивными башнями по периметру, вершины которых были укрыты соломенным навесом. За стеной виднелись небольшие деревянные домики и деревянная башня на холме, напоминающая мельницу без лопастей.

По эту сторону стены так же виднелось несколько домов — в том числе и крупный трехэтажный деревянный дом.

— И это вы называете небольшим поселением? — удивился Платон.

— Поверь, по сравнению с крупными городами севера, Ассурка действительно невелика, — ответила Амалзия. — Это из-за стен в основном так кажется.

Платон присмотрелся — да, действительно, на самом деле за массивной стеной было не так уж много домов, так что город не шёл ни в какое сравнение с той же Псайкрой. Но всё же после трех недель пути по дикой местности, где им встречались в основном глухие деревни, это место казалось оплотом цивилизации.

— Мы поедем внутрь, чтобы предстать перед бароном. Железо продается только через них и считается хорошим тоном явиться как можно быстрее, — сказала Амалзия. — Но, вот насчёт тебя я не совсем уверена, как и насчёт старика.

— В смысле? — удивился Платон.

Он обернулся, нашёл взглядом Шантри — тот что-то увлеченно рассказывал мрачному Игорю, периодически толкая его в плечо. Лаз сидел на козлах и лениво грыз яблоко — недавно им удалось купить у встреченного торговца мешок мелких кислющих яблок, которые кроме Лаза никому не нравились. Остальные караванщики разминали затекшие с дороги ноги и спины, некоторые тоже рассматривали город.

— Барон — Знающий, из новых, взращенных Суртом. Не знаю специфики его способностей, но ложь он чует очень хорошо. И как ты понимаешь, он очень любит расспрашивать всех приезжих о том, откуда они и что планируют делать.

— Я понял, — помрачнел Платон. — Никакая легенда не сработает. Крайне удобный способ выслеживать тех, кто направляется на север, и быстро обнаруживать шпионов, преступников и им подобных.

— Ага, — с грустью в голосе сказала Амалзия.

— Подожди, а ты? — с подозрением уставился на неё Платон. — Ты же сама сбежала с севера, разве он тебя не раскусит?

— Раскусит, конечно, тут и сомнений нет. Но я его знаю, и к счастью за некоторую плату он промолчит обо мне. Это одна из причин, по которой я не вожу караваны сама — можно просто остаться за пределами городских стен.

Платон быстро прикинул в голове возможные варианты. Пытаться подкупить этого Барона смысла не имело — если он догадается о том, кто такой Платон на самом деле, то не факт, что вообще удастся выбраться из города. Полумрак теоретически мог помочь, но свободных очков не осталось. Значит, придется ждать караван снаружи.

— Лады. Я подожду снаружи. Вы же недолго?

— Сложно точно сказать. Иногда это бывает быстро, иногда затягивается на пару часов, — покачала головой Амалзия, — зависит от настроения барона.

— Пара часов точно погоды не сделает.

— Там внизу есть таверна, — Амалзия указала на большой трехэтажный дом. — Место поганое, откровенно говоря, потому что там в основном останавливаются как раз те, кто не хочет лишний раз светиться. Так что держись настороже.

— Понял.

Платон закусил губу, задумавшись на короткий миг, потом коснулся плеча девушки.

— Амалзия…

Она развернулась к Платону, её карие глаза смотрели удивленно, ветер трепал волосы. Что-то в ней было такое, что Платону хотелось поддаться глупому импульсу, запустить руку в волосы, поцеловать, прижать к себе.

Но он сдержался, только осторожно обнял. Девушка ответила на объятия неожиданно крепко, но через несколько секунд они оба отстранились друг от друга, словно произошедшее было не тем, что должно было произойти, и уставились в землю.

— Спасибо тебе, — всё же сказал Платон. — Правда.

— Не за что, — тихо ответила она.

Караван въехал в город, а они с Шантри остались внизу. Старик, прищурив глаз, посмотрел на небо и сказал:

— До заката ещё пара часов, мой друг. Не хочешь осмотреть укрепления? Насколько знаю, им несколько сотен лет.

Платон с сомнением уставился на каменную кладку, которая выглядела не такой уж древней.

— Конечно, стены несколько раз перестраивались, но должны были сохраниться участки, несущие на себе дыхание времени.