— Я уверена, что борец с лягушками скоро прибудет, и Вы снова сможете продолжить свой бесценный труд, — заверила его Аделаида, стараясь не быть грубой с ученым.

Гном довольно, но хмуро улыбнулся и принялся за рукописи, отмахиваясь то и дело от надоедливых комаров и бормоча что-то на родном языке, а Аделаида направилась к входу.

Вся башня, от самого основания, была пронизана энергией волшебных изумрудных слов. Они были везде: выгравированные в камнях, начерченные на земле, парящие между столбами, на которых покоилось это древнее сооружение. Эти буквы завораживали Аделаиду, то появляясь ниоткуда, то исчезая в никуда. Даже просто нахождение у входа в башню заставляло ее сердце биться быстрее, а мысли — путаться в волнении. Неужели было раньше на свете что-то такое: огромное, мудрое, живое, для которого вся эта магия, все это великолепие и волшебство являлись такими же обыденными, как для нас теперь конюшня или таверна? И вообще, можно ли мыслить подобными категориями, которыми мыслю я?.. То сакральное, заложенное в первых гигантах самой вечностью, нельзя сравнивать с размышлениями таких муравьев вселенной, какими являются все существующие ныне расы, воюющие из-за клочка суши, ни во что не ставящие жизни друг друга перед бессмысленными амбициями и неудовлетворенными претензиями.

Стоявшая у входа хранительница портала вяло улыбнулась:

— Я думала, ты загуляла в городе. Ожидала тебя вчера.

— Я навещала старого друга, — начала было путница оправдываться, но вскоре очнулась. — Я хочу попасть в башню! — сказала она уверенно и четко.

— К сожалению, я не могу пропустить тебя, — хранительница пожала плечами, и Аделаида даже ахнула от возмущения.

— Это еще почему? — воскликнула она.

— Сегодня ночью внезапно заработал «механизм» на верхних этажах башни. Маги из Башни Слоновой Кости прибыли тотчас же и наказали мне впускать лишь определенную группу исследователей и воинов высшего ранга, а всех остальных попросили покинуть башню еще до рассвета. Жаль, что ты не пришла вчера… — развела хранительница руками.

— Я была вне себя от злости, — призналась Аделаида. — Я очень хотела побродить по башне. Единственное, что мне приходило на ум, — это как дочери рыцаря и воину просить Великого Мастера Ангуса обеспечить меня всеми необходимыми документами. Но тогда я даже не была уверена, что хочу получать эту новую «благородную» профессию. У меня еще была пара дней, чтобы добраться до Гирана. Я полагала, что успею все обдумать и найти выход из сложившейся ситуации. Моя душа металась между гордостью и любопытством…

— Но я слышал, что Вы попали-таки в Башню и даже успели отличиться? — спросил молчавший до этого сэр Сэдрик, выразительно посмотрев на судью.

— Это случилось позже, — призналась Аделаида.

— Темный мастер выбил-таки для Вас разрешение? — усмехнулся господин надзиратель.

— Мастер Ангус действительно сыграл в этом роль, — спокойно отозвалась Аделаида, — правда совсем не такую, как я поначалу предполагала.

— Тогда рассказывайте уже скорее о вашей встрече с темным мастером, — поторопил было ответчицу сэр Эрик, явно уставший от всей этой неразберихи, но судья вновь призвал всех к порядку и попросил подсудимую вести повествование последовательно, не опуская ни единой важной детали.

К вечеру промокшая, злая и покусанная всеми, кто только умел кусаться, Аделаида добралась до небольшого разлома в горе, который раньше был еще одним проходом на территорию болот. Вскоре она вышла на каменистую равнину, всю покрытую мхами и небольшими кустарниками. Дождь прекратился лишь перед самым рассветом. Раннее утро неспешно наползало на мир, и так же без суеты исчезали одна за другой с неба звезды. Аделаида шагала в Дион. По дороге ей встречались волки и глупые огры[1], а также разграбленные ими домики.

Дион был очень даже симпатичен на рассвете. Когда Аделаида добрела до города, там было тихо и спокойно — почти никого на улицах, кроме сопящих под телегами нищих да выдыхающих через огромные ноздри прохладный воздух лошадей. Она сразу же нашла у ворот Брайта, дремлющего в часовой будке. Волчонок сидел на цепи возле него и тихо скулил.

— Да разве ж можно так? — с силой ткнула она стражника в грудь.

Тот приоткрыл глаза и смотрел на путницу минуты две, не узнавая. Но потом отряхнулся и бойко поднялся.

— Убегал то и дело… могли и убить… вот я и посадил, чтобы ничего не случилось… — начал было оправдываться стражник.

— Да ладно уж, — фыркнула Аделаида, — спасибо, что присмотрел.

Брайт снял Алойвию с цепи, и тот радостно принялся виться у ног хозяйки.

— Сколько отсюда пешком до Гирана? — поинтересовалась путешественница у Брайта.

— Да Вы что ж… жить не хотите? — начал было снова причитать охранник, но, поняв, что темная эльфийка не терпит пустых проповедей, махнул рукой. — Верхом было бы недолго: час-полтора, а пешком… до вечера пилять придется, — буркнул он, снова сполз на стул и задремал.

Аделаида заглянула на рынок, набила сумку припасами и, так и не найдя ни одной открытой таверны, голодная отправилась на восток.

[1] Огры — людоеды, огромные двухголовые гуманоиды, которых некоторые исследователи считают выродившимися потомками гигантов.

Через полчаса зеленые рощи начали сменяться черными обожженными корягами, а из леса стали доноситься тихий вой и скрип, словно это выли сами деревья. А потом на дороге стали появляться какие-то странные растения, вернее побеги, это более правильное название, потому что эти растения бегали. И чем ближе она приближалась к границе с Гираном, тем больше этих побегов мельтешило у нее под ногами, пока наконец вся земля не стала шевелиться и бегать. Аделаида поняла, что приближается к Ферме Мандрагор, или к Землям Казненных: трудно было разобраться, потому что это являлось, по сути, одним и тем же местом.