— А мне не смешно, — грубо отрезал мужчина, — две попытки грабежа за неделю — это Вам, мадам, не шуточки шутить.

— Я просто первый день в этом огромном городе и понятия не имела, что здесь настолько плохи дела с разбойниками, — виновато заметила Аделаида.

— В город съезжается огромное количество всякого сброда. Влиятельным людям требуется хорошая охрана. Почти каждую неделю происходят случаи грабежа или убийства ради наживы.

Человек в халате оказался одним из самых влиятельных людей в городе, так как являлся руководителем Гильдии Торговцев. Он коротко и доходчиво обрисовал Аделаиде ситуацию и, еще раз оглядевши улицу, слегка поклонился и запер дверь.

Он рассказал, как члены гильдии упорно трудятся, чтобы накопить богатство. Но стерегущие все подходы к Гирану мародеры, орки и крысолюди не сказываются благоприятно на торговле. Поэтому Гильдия Торговцев наняла людей и создала элитную гвардию, которая неусыпно, день и ночь, охраняет покой граждан. Аделаида поняла, что Гиран не только «город жирных торговцев», как отзывался о нем великий Магос. Здесь было много и смелых воинов, которые прибывали в Гиран в поисках работы, так как платили здесь за службу лучше всего.

Когда Аделаида покинула богатый квартал, заставленный великолепными особняками, туман уже полностью рассеялся, и подул легкий теплый ветерок. Потихоньку ставни домов раздвигались, и в ухоженных высоких окнах стали появляться сонные лица гномов и людей. Затем послышался звон бубенцов на шеях у быков и лошадей, телеги начали останавливаться у моста за рекой, и грузчики с тюками и мешками побрели, весело перекликаясь, по улице в центр города. К моменту, когда солнце поднялось, вся площадь уже была усыпана торгующими крестьянами, ремесленниками и ранними покупателями; начали открываться торговые лавки.

В Гиране находилось Центральное Хранилище Королевства, так как именно здесь вращалась б'oльшая часть всех денег Элмордена, а уже отсюда ресурсы и средства переводились в казну столицы. Все утро Аделаида проходила по лавкам и торговым рядам и даже успела потратить неплохую сумму денег на защитные серьги из осколков лунного камня. Северный район города был достаточно чистый, но тоже весьма беспокойный из-за огромного количества торговцев, покупателей и просто зевак. Огромные очереди в хранилище побудили гномов открыть склады во всех частях города, чтобы сделать процесс принятия и выдачи товаров максимально удобным. Аделаида прогулялась до центральной площади. Ярко освещенная дневными теплыми лучами, она выглядела более торжественно и чинно, чем во мраке ночи и свете переливающихся огней фейерверков. Храм Эйнхасад казался теперь не просто огромной стеной, а прекрасным монументальным строением. Главный фасад собора имел три двери. Над тремя стрельчатыми порталами входов располагались скульптурные панно с различными эпизодами из истории. Двери украшали кованые рельефы, а лицевая сторона была отмечена расписным розетоном.

Возле храма в расшитом балахоне и чумной маске стоял жрец Братства Рассвета[3], призывающий встать на сторону света в период Семи Знамений. В своем учении жрецы верили, что великая Эйнхасад, Богиня Света, изготовила семь могущественных печатей и заключила в них силу Шилен, Богини Тьмы. И с тех пор велась борьба за право обладания этими великими печатями. Любой воин мог встать на ту или иную сторону и помочь жрецам обрести контроль над силой, сокрытой в печатях. Жрец говорил спутанно и непонятно. Аделаида лишь поняла, что идет период соревнований между темной и светлой сторонами, и она может либо присоединиться к армии лордов королевства и встать на светлый путь, либо принести пользу стороне тьмы. После прохождения определенного обряда и после значительных пожертвований в Храм Эйнхасад либо после клятвы Темной Жрице для нее был бы открыт доступ в подземелья, где она должна была бы искать частицы печатей, чтобы помочь великим послушникам приблизиться к заветной цели владения миром. Помощь ни одной из сторон не являлась ее жизненным приоритетом, и, откланявшись служителю Братства, Аделаида направилась прямиком в храм.

Невзирая на все вопросы, которые с недавних пор Аделаида имела к официальному церковному учению, находиться в храмах ей всегда нравилось. Переступая порог церкви, она всякий раз вспоминала, как, одинокая и запуганная, первый раз появилась она в людском селении. Деревенские монахи сразу же настояли на образовании «уродливой дикарки», дали ей кров, еду и даже некое подобие семьи. Именно в храме проводила она время в медитациях и сомнениях, размышляя над истиной и заблуждениями, их значимостью и иллюзорностью их значимости.

Лишь после полудня Аделаида покинула храм через задний коридорчик, откуда вышла к мосту, ведущему на остров с основательной постройкой Магической Школы. Это был второй по величине и значимости после Башни Слоновой Кости центр развития магии в королевстве. Работающие здесь чародеи, как и маги Башни, обладали относительным суверенитетом и могли заниматься самыми разнообразными, дозволенными церковью, учениями. Слева от гильдии на речных скалах Аделаида разглядела хорошо сохранившийся образец процветающей когда-то эльфийской культуры — тритона[4], раздвигающего холмы, пуская живительные потоки вглубь континента. Шум бьющейся о преграды воды и завывание скальных тварей на секунду увели ее мысли в прошлое, когда терпеливая природа и эльфийская мудрость преображали и обогащали друг друга, и мир был свободен от дикости и варварства современности. Вход в гильдию магов находился под особой защитой и был открыт лишь магам элементов. Аделаиде как целителю и воину вход в магическую школу был закрыт. Я же теперь воин. И Аделаида вспомнила, что должна была повидаться с эльфийским магистром.

В дверях появился тонкий силуэт хозяйки, темной эльфийки с высокими шпильками в волосах.

— Ваша собака погрызла кровать, — сказала она спокойно и утверждающе, а когда Аделаида так же спокойно протянула ей адену, добавила, — и пометила все пять углов комнаты.

Аделаида отсчитала еще пару монет, свистнула, и радостный Алойвия прыгнул с лестничного пролета прямо ей на грудь, украсив белоснежный наряд следами пыльных лап. Владелица гостиницы с презрением взглянула на нее и захлопнула дверь, а Аделаида направилась в кузницу подточить свой кристальный ножик.