Шрифт:
– Инга, что за слова. Тебя кто учил всему этому?
– Ба, не начинай. Тому, что сейчас происходит в пансионате в Пушкине, красивых слов не подобрать. СС там рулит, то есть Света-стопка. Такое у неё прозвище. Так, Ба, не морщись. Днём все пристойно. Программа идёт полным ходом, выступления содержательные. Я, между прочим, тоже выступала с докладом, говорила о нашей работе в ПТУ, о новых подходах к воспитанию рабочей молодёжи. СС одобрительно кивала. Спрячь иронию, Ба! Я обижусь. Знаешь, какие теперь училища в Ленинграде? Или отреставрированные, или заново построенные. А какое у них материально-техническое обеспечение, закачаешься! Учебные кабинеты с современной электронной техникой, бесплатные обеды, комфортабельные общежития. «Пэтэушник» – это обидное словечко совсем скоро исчезнет из нашего лексикона. Будет, как на Западе, элегантное – «синие воротнички».
– Ну что ты меня агитируешь? Ты лучше скажи, почему ты сбежала?
– Вот это совсем неинтересно. Два слова, и больше меня не мучай. Время разгула, от которого я сбежала, наступает после ужина. Часов в девять вечера в каждой комнате начинается пьянка по-крупному. В каждом закутке, за шторами, в тёмных углах идёт совокупление. Не веришь? Я спряталась у себя в комнате и закрылась на ключ. Ко мне стучались, а я сидела тихо, как будто никого нет. Выдержала я всего один такой вечер и решила, что лучше мне уехать.
– А на твоей карьере это не скажется?
– Не знаю. Посмотрим. Ба, какие у тебя пирожные вкусные, буше вкуснее эклеров. У тебя стол накрыт, как будто ты меня ждала.
Я, как маленькая, схватила сразу два разных пирожных и попеременно запихивала их в рот. Так, с полным ртом, и пыталась разговаривать.
– Я буду спать на веранде. Ба, ты меня слышишь?
Ну вот, бабушка уже что-то про меня размышляет, сидит со своими мыслями.
Как же хорошо, спокойно. Я люблю август, но именно здесь, на этой веранде, у бабушки. Окно приоткрыто, и я чувствую запах вечернего сада, особенно остро доносится аромат душистого табака. В тишине слышу, как поскрипывают и стукаются о стекло потяжелевшие ветви яблонь.
В городе, в квартире не ощущаешь, чт'o за месяц на улице, там просто погода. Жара или мороз, важны только градусы, чтобы правильно одеться. В городе всё равно, какой месяц, там нет июня или августа. Там просто лето. А здесь, за городом, важно: июнь, или август, или сентябрь. Каждый месяц здесь имеет свой особый смысл, свой характер. В августе звёзды зажигаются ярче, к сентябрю они бледнеют, а потом снова засветятся в январе. А в городе разве есть звёзды? Фонари, крыши домов их закрывают.
– Ба, давай поиграем в старую игру: «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме астры». Ба, ты Астра!
– Ой!
– Что с тобой?
– Влюблена.
– В кого?
– В тебя, мой цветочек, в мою Ингушу. А ты в кого влюблена? Что у тебя вообще происходит? Что дома?
– Трудно мне сейчас. Думала, что вот настал момент, всё изменится. Нет, всё тянется по-прежнему. И почему так происходит, не знаю. Я слабачка и не могу действовать решительно. Игорь делает вид, что живём мы хорошо.
– А родители что?
– Когда я объявила, что ухожу от Игоря, мама мне заявила, что если я так поступлю, то я ей не дочь. Вот что мне делать?
– Ты так мне и не рассказала про своё ялтинское приключение.
– Ба, это было не приключение, это, как мне показалось, началась для меня другая жизнь, та, о которой я мечтала.
– И как зовут его? И где он сейчас? Почему не с тобой?
– Его зовут Илья. А где он? Не знаю. Когда мы летели обратно в Ленинград, у нас билеты были на разные места, так он даже никого не попросил поменяться, чтобы сидеть рядом.
– Ой, внуча, дорогая ты моя, вижу, что ты хочешь, чтобы он нашёл тебя.
– Один раз он звонил по нашему коду. Три звонка, потом пауза, потом снова три звонка. Я не подошла тогда к телефону, теперь жалею и не знаю, будет он ещё звонить или нет.
– Утром поезжай домой, не сиди тут около меня. Может, ещё позвонит.
– Да, Ба, я тоже подумала, что надо ехать в город. Завтра воскресенье, побуду дома, вдруг Илья позвонит.
В «Колобке», в 16:00!
Через два дня я отбываю в Северодвинск и вот решаю для себя, надо ли мне встретиться с Ингой.
Меня, конечно, здорово перетряхнуло такое моё назначение. Я всю неделю колотился, выяснял, почему меня не оставили на кафедре, и совсем не думал об Инге. А вот сейчас, когда всё понятно, когда нет другого варианта, а только вперёд, в Архангельскую область, я сильно захотел увидеть её.
Я попробовал ей позвонить один раз. Не получилось, она не взяла трубку. Не хотела, или просто не было дома – это вопрос.