– Не попал!
– выкрикнул зловредный оборотень, чуть приоткрыв двери - и снова захлопнул их, прямо перед следующим дождем из монет, выщербившим всю дверь.

Меж тем кресло преследовало Тристана с яростью разозленного быка.

Вторым броском оно раздавило о стены изящную тумбу, на пол упала ваза с сухими цветами; боднуло диван, выломав ему ножку. С грохотом перевернуло второе кресло. Юркий Тристан увернулся и от этих нападений. Его меч вспорол обивку, но креслу в целом это не повредило.

Тогда он подхвати обрывок портьеры и потряс им перед взбесившейся мебелью, вынуждая кресло кинуться на него.

– Торро!

– Вы дразнили быков?!
– поразилась Софи, глядя, как Тристан взмахами ткани подманивает агрессивно скрипящее кресло с вылезшими из-под вспоротой набивки пружинами.

– Нет, но всегда хотел попробовать…

Кресло, топча, вдруг резво ринулось вперед, и Тристан с видом волшебника-обманщика отдернул свою импровизированную мульету. На пути кресла обнаружился книжный шкаф, в который оно и врезалось. Треснули стекла, книги посыпались с его полок, заваливая кресло, и Тристан пронзил его своим мечом, насквозь, звучно вогнав клинок в пол.

Только после этого оно затихло и перестало напоминать яростного зверя.

– Что это такое?!
– пролепетала Софи, оглядывая разнесенную комнату.

– Дымный демон, - откидывая с взмокшего лба белые волосы, выдохнул Тристан, вырывая свой меч из рассеченной мебели.
– Это он так развлекается, вселяясь в ваши вещи. Да ведь, Эбигейл? Ну, хватит валять дурака, выходи, поговорим как мужчина с мужчиной. Или я просто сожгу всю комнату, и ты не отправишься в ад, нет. Ты канешь в небытие, навсегда.

Тристан распахнул вдруг ослепительно-белые крылья и на полу высек острием меча в несколько взмахом какой-то тайный знак, отчего тьма застонала, заскрипела тысячью голосов мучеников, заблудившихся во мраке.

– Спалишь комнату, а вместе с ней и дом?
– насмешливо произнесла тьма, мигнув золотыми глазами. Она вдруг сжалась до крошечной точки, сползла со стен и предметов, открыла солнечное окно, и из нее слепился черный человеческий силуэт. Он поднял перевернутое, поврежденное кресло и уселся в него, закинув ногу на ногу. Еще раз мигнул светлыми глазами и улыбнулся, обнажив ослепительно-белые острые зубы.

– Ты же знаешь, я не люблю шутить и лгать, - ответил Тристан, исподлобья рассматривая старого знакомца и осторожно усаживаясь на вспоротое его мечом, перевернутое кресло.
– Если бы ты продолжил морочить мне голову, я б так и поступил.

– Ах, Тристан, Тристан, - демон покачал головой, притворяясь печальным.
– Демоном ты был веселее… не был таким тошнотворно-правильным занудой! Оттрахать первую попавшуюся девицу в задницу, выпотрошить целый дом людей - разве ты не помнишь свои старые, веселые деньки? Может, вернешься в наши ряды, м-м-м, святоша? Ведь было так увлекательно прожигать грешную вечность! Признайся, а?

– Чтобы трахать девиц в зад, - огрызнулся Тристан, ничуть не смущаясь, - не обязательно быть демоном. Давай поговорим об этом потом, когда встретимся в аду. Сейчас мне нужно кое-что узнать у тебя. Если скажешь правду, я, так и быть, отправлю тебя в ад наименее болезненным способом. Итак - кто вызвал тебя?

Демон развел руками, острозубо улыбаясь.

– Он не представился, - издеваясь, ответил Эбигейл.
– Я знаю, что он маг, любящий зеркала, и только.

– Зеркальщик! И людей вы ловите столько не для того, чтобы отнять у них сердце - Зеркальщик тебя подпитывает.

Демон кивнул.

– Я не виноват, что хочу есть, - сказал он невинным голоском.
– И не виноват, что тут для меня нет пищи иной, кроме как людишки… не помирать же мне с голоду, не так ли?

– Что ты делаешь здесь, в этом доме?
– спросил Тристан.

– Сторожу, - смирно и невинно ответил демон.
– Охраняю вещи и добро хозяина этой комнаты. Ты же знаешь, зачем меня обычно вызывают.

– Знаю, - недобро ответил Тристан, оглядывая разгром.
– И что-то не похоже, чтобы ты особо беспокоился о сохранности барахла покойного мистера Ричарда.

Он поднялся, отступил назад не сводя взгляда с демона, и эфесом своего меча треснул в изрешеченную монетами дверь, отчего золотые со звоном попадали на пол.

– Так он умер? - словно сожалея, произнес демон.
– Ах, какая жалость!

– Умер, - подтвердил Тристан.
– Но ты все еще здесь. Значит, ты не ему служишь. Не его слушаешься. И не его добро охраняешь… собственно, помнится мне, ты всегда охранял ворованное? Не так ли?

– Да что ты, - возразил Эбигейл невинно.
– Люди меняются; демоны тоже меняются. Взять хотя бы тебя - если б не твой уродливый, болезненный вид, так отличающий тебя от остальных людей, я б тебя и не узнал! Так сильно ты изменился. Вот и я… изменился.