Она прошла к этому давнему стражу, хранителю старых тайн. Но прежде, чем коснуться его ключом, она сняла с шеи цепочку с кулоном и приложила его к полированной дверце.

Серебряная вещица тотчас ожила, выпустила лапы, засопела крохотным утиным клювом.

– Святый утконос!
– вскричал Густав.
– Ваш батюшка так любил ругаться!

Утконос, повозившись в пальцах Софи, вдруг прыгнул на дерево, и, ловко шевеля лапами и хвостом, словно поплыл по полированной глади. Он толкал своим неловким утиным клювом резные деревянные фигурки, и барышни в длинных платьях приподнимали юбки, показывая нарядные башмачки и стройные ножки; зверушки разбегались, оставляя пустые полянки, деревья поднимали тяжелые ветви, ангелы, заливаясь хохотом, разлетались в разные стороны, трепеща голубиными крылышками.

Но утконос был упорен; он шумно принюхивался и все шевелил и шевелил крохотными лапками, пока не нашел, то что искал - замочную скважину, упрятанную насей раз под бутоном розы. Утконос дважды обплыл кругом, чтобы сдвинуть огромный полированный цветок, и Софи уверенно вставила ключ в волшебную скважину.

А утконос послушно прыгнул в ее ладонь и снова стал всего лишь нарядным серебряным кулоном.

Створки шкафа разошлись, и шкаф оказался подсвечен изнутри, будто в него было упрятано все доброе и прекрасное волшебство, что отец Софи оставил после себя.

На металлической штанге в рядок висели маленькие платьица, и Софи рассмеялась, чуть коснувшись ладонью голубых выцветших шелков с розовыми и серыми мелкими цветочками.

– Это мои старые наряды, - прошептала Софи.

– Очень красивые платья, - оценил Тристан.

Внизу, на шляпных коробках, стояли старые, выцветшие от времени туфельки из атласа, прелестные, как цветки орхидеи. В таких только танцевать в бальных залах, на натертых до блеска полах.

А рядом с платьями, на той же самой штанге, висела длинная золотая цепочка - и волшебная палочка, прикованная к ней.

– Ваша? А вы, оказывается, девушка из очень приличной семьи, - вдруг произнес Тристан.
– Палочка явно носилась на поясе, а так элегантно палочки носят только знатные дамы, аристократки. Позволите?

Он раздобыл в шкафу какую-то ленту, встряхнул ее, избавляя ее светлый шелк от пыли, и повязал ее на талию Софи, поверх ее грубого, серого корсажа, поверх фартука служанки, покрытого не отстирывающимися пятнами.

Золотую цепочку он умело пристегнул за колечко к импровизированному поясу, и Софи снова утерла слезы, припоминая, как отец учил ее пользоваться палочкой.

В ярко освещенном зале он, белобородый, с седыми кудрями вокруг блестящей лысины, становился к ней полубоком, словно между ними и в самом деле происходила настоящая дуэль.

– Протяни руку вперед, - командовал он, раздувая щеки, - и призови ее в ладонь! Так, неплохо. А теперь быстрее! Еще быстрее! Твоя рука должна идти вперед вместе с мыслью, быстрее мысли!

Софи протянула руку, и палочка послушно прыгнула в ее ладонь.

– Хорошо, - похвалил Тристан.
– Очень хорошо для того, кто давным-давно не пользовался магией!

Софи взмахнула палочкой, и потянувшийся за нею магический шлейф заботливо и осторожно привел в порядок комнату, починив разбитую и порезанную мебель, собрав в книжном шкафу стекла и вернув на место все книги.

– А вас хорошо учили, - заметил Тристан, наблюдая за уверенными пассами рук Софи. - И, наверняка, не только тому, как убираться в комнатах. Куда же все делось?

– Я не помню, - ответила Софи.
– Действительно, не помню.

– Может, это Ричард ее околдовал?
– встрял оборотень.
– Отнял память?

Тристан качнул головой:

– Тут не похоже, что обошлось лишь стиранием памяти, - ответил он.
– Тут словно кусок души вынули. Аккуратно выстригли самый важный. А Ричард, хоть и колдовал, оказался слишком слабым колдуном. Шкаф не смог раскрыть.

– У него не было святого утконоса! - возразил Густав.

– У меня его тоже нет, - парировал Тристан.
– Но я бы просто снес дверцы. Вышиб. Он не смог сделать и этого, хотя очень старался проникнуть внутрь. Нет; если у Софи и похитили кусочек души, чтобы она все это забыла, то сделали это очень искусно и умело. Обычно после этих манипуляций последствия очень тяжелые. А Софи как будто даже не заметила этого опасного вмешательства. Я знал одну шайку негодяев - они практиковали такие манипуляции. И там были очень искусные мастерицы, с непревзойденным талантом…

Меж тем Софи снова вернулась к раскрытому шкафу.

В нем грудой были сложены нарядные коробки, обклеенные шелковой бумагой, и в каждой лежала кукла с раскрытой грудью, словно ожидая завершения работы.

– В них надо вложить сердце, - заметил Тристан. - Интересно, почему ваш отец этого не сделал? Или он не планировал их оживлять?..

Ответа на этот вопрос у Софи не было.

Под коробками с куклами она обнаружила старую музыкальную шкатулку, прелестную вещицу, изукрашенную розами и блестящим камешками, но не смогла вспомнить ни единого куплета из мелодии, что проигрывалась на этой шкатулке.