Паша появился через пару минут. Сам он частично оделся. Брюки нацепил, но не вчерашние, а какие-то тёмно-синие, пижамные — видимо, домашние. Принёс поднос на ножках, поставил на кровать. На подносе две кружки кофе, два тоста с маслом, какое-то повидло или джем на малюсеньком блюдечке, а рядом чашка с клубникой.

— Это ты где клубнику взял? — удивляюсь я.

— В супермаркете, — не раздумывая, честно отвечает Пашка. Мог бы сочинить, что еле достал. На самом деле, рядом с домом её мало где у нас купишь. В лавку, где я овощи-фрукты покупаю, привозят иногда — но не часто. И дорого, я не беру. Зимой всё равно невкусная.

— Ну давай попробуем клубнику в январе, — смеюсь я.

— Вообще получается, она декабрьская, — поправляет Пашка и первый тянет ягодку в рот. Вижу, что ему не нравится.

— Что? Не сладкая? — спрашиваю.

— Сейчас подсластим, — Птолемеев проводит клубникой мне по губам, но откусить не даёт, забирает и ест сам. — Вот теперь послаще.

А я смущаюсь, как девочка. Так неожиданно он это всё.

— Всю так съешь? — спрашиваю.

— Тебе оставлю, если захочешь, — а сам берёт ещё одну ягоду и проводит мне по груди, забирается под бюстгальтер, а у меня глаза как две плошки, в этом я уверена. Так он на меня действует. А Паша сидит и эту ягоду тоже ест.

— А так ещё слаще, — и пальцы облизывает. — Но ты слаще, — и смотрит на меня. — Подсластим по-другому.

Знала, что так будет. Поняла по взгляду. Первый поцелуй, как проснулись. Подсластил утро.

Поднос пошатнулся, на меня полилось кофе. Я поняла, что Птолемеева не оттолкнуть, но он сам сообразил. Переставил поднос на пол. Целовал отчаянно, крепко, хватаясь за меня, как будто я для него воздух. Я не привыкла к такому, к такой буре эмоций внутри. Как будто со мной так быть не может, а вот же есть. За секунду воспламенилась вся. И опять я самая красивая и желанная. Если на меня такая реакция, так оно наверное и есть.

А после Птолемеев вдруг заметил:

— Нам тут третий нужен…

— Кто нам нужен? — не поняла я. Я вообще ещё не могла ни прийти в себя, ни отдышаться.

— Третий, — Пашка поднялся, стоя в постели рядом со мной на коленях. — Чтоб держал нас друг возле друга вот так! — он поставил ладони одну напротив другой и начал их сводить. — Чтоб мы не разъезжались.

— Ты про что, Паша? — я всё ещё плохо понимала.

— Про это бельё шелковое, — он упал обратно ко мне и рассмеялся. — Выкину его на фиг!

Чем это оно тебя не устроило? — тоже начала смеяться я, гладя Пашку по груди.

— Я тебя задолбался по всей постели всю ночь ловить, — он схватил мою руку и прижал к себе. — Ты выскальзывала и выскальзывала.

А мне вот очень понравилась, как он меня по этой постели ночью гонял.

— Хорошее белье, Паша, не выкидывай! — попросила, а сама думаю… — Паш, а ты что, его только недавно купил? — взяла да и спросила. А что?

— Да, — кивает. — Вчера только. С утра. Вместе с клубникой.

Так для меня, получается?

— А зубную щётку? — спросила осторожно.

— Какую ещё щётку?

Не понял меня. Ну да ладно. Мало ли какие зубные щётки у него тут про запас накуплены. Его, может, нераспакованная лежала.

Тут у Паши телефон зазвонил.

У Паши зазвонил телефон. Птолемеев с полсекунды пялился в экран, улыбнулся, взял:

— Алл-ле! — сказал ещё так смешно, нараспев. С кем это он? На свой немой вопрос я тут же ответ получила, Пашка что-то выслушал и продолжил:

— Михал Сергеич, ты человек?

Опять что-то выслушал, рассмеялся.

— Да, допустим, с женщиной. Значит, считай, что размялся.

Да о чём он, ей-богу?

— Сергеич, первое января! Ну и что, что сегодня суббота?

Опять смех, опять ответ:

— Зверь ты. Ну, буду часа через пол. Может, позже. Сергеич, ты глухой стал? — Пашка добавил громкость. — Подтянусь, говорю! Может, опоздаю немного. Да! Барышню… Какую тебе барышню, Сергеич? Девушку домой подвезу и приеду. Всё, отбой.

— Это ты с кем так? — не выдержала и спросила я.

— С Сергеичем, это мой тренер по борьбе. — Пашка вскочил с постели, направился к шкафу. Вытащил спортивную сумку, что-то туда покидал. — Аля, ты будешь завтракать? Могу кофе ещё раз сварить.

— Да тебе же ехать надо, — неуверенно пробормотала я. Птолемеев уже одевался.

— Ну я подожду, пока ты поешь, — Паша повернулся ко мне. — Вот что с твоей обувью делать? Придётся тебя опять на руках до квартиры нести.

— Так ты на борьбу ходишь? — проигнорировала его я.