никаких жертвоприношений.

— Я никогда ничего не говорил о жертвоприношении. Я только что сказал, что за

кем-то или чем-то будут охотиться. — Он изучал меня пристальнее, чем я могла себе представить, учитывая, сколько он выпил. — Никто не убивает выбранную жертву.

Он подмигнул. — Мы не совсем монстры.

— Почему ты хотел, чтобы я была в маске?

— Чтобы посмотреть, не окажешь ли ты мне любезность. — Он приподнял плечо и

опустил его. Как будто это была единственная причина, которая кому-то была нужна. Я была рада, что решила не надевать маску.

— Тебе кто-нибудь говорил, почему это называется Сезоном Крови?

— Нет, но я уверена, что это будет восхитительная история.

— Если меньший демон или дворянин выигрывает охоту, у них есть возможность

выпить эликсир жизни.

— Кровь.

Мой желудок сжался, когда Чревоугодие кивнул. Бабушка говорила нам, что Мальваги пьют кровь. Теперь я знала, откуда взялся этот слух.

— Что, если победит королевская особа?

— У нас есть возможность получить свой собственный приз, если по крайней мере

четверо из нас проголосуют за это. Но употребление эликсира жизни — не единственная причина, по которой мы называем это Сезоном Крови. Победитель охоты определяется тем, кто прольет первую кровь. Участники выбирают, сколько пролить и как они это сделают. Когти, клинки, стрелы, зубы. — Его взгляд вернулся к конюшням. Выстрел разорвал воздух, напугав меня.

— Ах, да. Они нашли ледяные винтовки.

На твоем месте я бы сейчас подумал о том, чтобы присоединиться к охоте.

— Я же сказала тебе, я не езжу верхом.

— Жаль. В этом году они охотятся на ледяного дракона. Величественные,

жестокие существа. — Он оторвал свое внимание от здания вдалеке и снова посмотрел на меня. — А что касается верховой езды, я бы подумал. Я обнаружил, что иногда наши тела вспоминают то, чего не помнит наш разум.

Чревоугодие склонил голову, затем зашагал обратно в свой замок, оставив меня размышлять над его прощальными словами. Второй выстрел прогремел, как гром, и последовал звук панического бегства, земля загрохотала под моими ногами. Что-то шевельнулось в моей крови.

Прежде чем я смогла отговорить себя от этого, я подобрала юбки и помчалась к конюшням.

28

Снаружи конюшни бледно-фиолетовая кобыла ступала по снегу металлическими копытами с шипами, прежде чем обратить на меня ртутные глаза. Разум сверкнул в этих влажных глазах, когда я медленно приблизилась к массивной адской лошади. Серебряный полумесяц мерцал на ее лбу, а горстка звезд рассыпалась по ее задней части, как созвездие.

— Разве ты не божественна, девочка? — Я подошла ближе. — Не уверена, как тебя

зовут, но мне нужно как-то тебя называть. Как насчет Танзи? Сокращение от Танзанита.

Я улыбнулась, когда лошадь одобрительно склонила голову.

Момент спокойствия был недолгим. Вдалеке раздались крики, за которыми последовал сотрясающий землю рев. Я вообразила, что он принадлежал ледяному дракону, о котором упоминал Чревоугодие

Охота явно была в самом разгаре, но меня это волновало меньше, чем растущая потребность скакать изо всех сил по замерзшей земле.

Мое сердце колотилось, как военный барабан. Быстрая езда по этой местности была бы опасной, если бы не подковы с шипованными наконечниками. Я уверенно погладила Танзи по боку, каким-то образом зная, что она не потерпит ничего меньшего от человека, которому оказала честь сесть в седло. И какое это было красивое седло — темное и смазанное маслом, так что оно казалось застывшими чернилами.

На боку у него висел небольшой мешочек. Чревоугодие, должно быть, подготовил его.

Вставив одну ногу в стремя, я приподнялась и перевернулась, радуясь, что решила надеть толстые чулки под платье. Выбор сидеть верхом вряд ли был подходящей позицией, но я сомневалась, что кто-нибудь в подземном мире смотрел на это так же, как смертные.

Мои бедра сжались вокруг лошади, когда я приготовилась. Я прищелкнула языком и натянула поводья. Мне не нужно было больше уговаривать великого зверя. Танзи побежала прочь от конюшни и спустилась с пологого холма, набирая скорость на спуске вместо того, чтобы замедляться.

Судя по приглушенным звукам копыт, бьющих по снегу, охотничья группа была позади нас, либо в лесу, либо на его опушке. Не было никаких правил, в которых говорилось бы, что я должна участвовать в охоте, но я не хотела, чтобы меня поймали здесь и поощряли присоединиться к ним.

Мое дыхание затуманилось передо мной, когда я наклонилась вперед в своём седле, сердце колотилось в такт с каждым ударом копыт скакуна. Мы обогнули замок Чревоугодия, пологий склон превратился в крутой обрыв. Мои распущенные волосы откинулись назад, когда пронизывающий ветер коснулся моей плоти. Слезы жгли глаза, но я не могла моргнуть, не могла ничего с собой поделать, когда встала выше в седле, в то время как лошадь неслась вниз с горы. Шевельнулось воспоминание… Я чувствовала себя так, словно уже бывал здесь раньше, неслась наперегонки с ветром и мчалась, как воин в битву.