– Меня занесло. Я не подумал, - механическим голосом повторил Льюис, оползая на край. – Не надо нам это делать. А если я…

Ухватив Льюиса за руку, Делла потянула его к себе.

– Иди сюда.

Следуя за вектором силы, Льюис одним плавным движением перетек к центру кровати, нависнув над Деллой в упоре на локтях. Солдатский жетон, тихонько звякнув, упал ей на грудь.

– Я не хочу тебе навредить.

– Ты не навредишь, - приподниматься было больно, поэтому Делла надавила ему на шею, вынуждая наклонить голову. Поцелуй был осторожным, как тестирование проклятия, и нежным, как клубничный зефир.

– А если… - Льюис смотрел на нее широко раскрытыми расфокусированными глазами.

– Тогда я скажу. И мы все исправим, - заверила Делла, поглаживая коротко стриженный затылок. Упругие волоски пружинили об ладонь, создавая странную комбинацию щекотки и легкого, на грани восприятия, покалывания. Льюис, прикрыв глаза, подставлял шею, как пригревшийся кот. – Эй, мистер Уилсон?

– А?

– Какого Мордреда вы еще в одеты?

Откатившись в сторону, Льюис содрал с себя джинсы, запутавшись ногами в штанинах, и отшвырнул их в сторону. Вслед за штанами полетели и скучнейшие серые боксеры. Возбужденный член, освободившись от плена, восстал, как стяг победы. Делла коснулась горячей бархатистой кожи и провела кулаком вверх-вниз, очерчивая пальцем головку. Льюис дернулся, распахнув рот, как выброшенная на берег рыба, и медленно, хрипло выдохнул.

– Черт…

Неловко упираясь руками, Делла перекатилась по кровати и оседлала Льюиса.

– Привет.

– Привет, - Льюис дышал так, будто на марафон пробежал. – Не больно?

– Нет. Тут вся фишка в том, чтобы в талии не сгибаться. Поэтому я наклоняюсь с ровным корпусом, - серьезно объяснила Делла и тут же проиллюстрировала сказанное: нагнулась и длинно лизнула Льюиса в шею, прикусила и снова лизнула. – Понял?

– Кристально ясно.

Делла погладила его плечи, легонько проминая мышцы, спустилась к предплечьям и ладоням. Льюис был горячий, легкий и твердый, как согретое солнцем дерево. Он лежал неподвижно, позволяя ощупывать и гладить себя, и шумно, тяжело дышал. Делла поцеловала его – сначала невинно, будто пробуя на вкус, потом глубже, сильнее, жарче. Льюис легко уступил инициативу, позволяя трахать себя языком, и мял, сжимал, гладил ее тело – ноги, бедра, плечи. Но не талию. Не ребра. Не грудь. Даже одуревший от возбуждения, этот момент он отслеживал четко.

Делла спустилась к шее, прижалась губами к пульсирующей синей жилке и втянула соленую кожу, аккуратно сжимая зубы. Льюис содрогнулся, впиваясь пальцами ей в ягодицы, и толкнулся бедрами вверх, мазнув головкой по животу. Делла прижалась к нему, грудью ощущая толчки чужого сердца, и качнулась вперед-назад. Вперед-назад. Застонав, Льюис потянул ее руками, задавая ритм, быстрый и жесткий, стиснутый телами член скользил по коже, истекая смазкой.

– Стой, нет, стой… - Льюис притормозил, хватая воздух ртом.

– Что?

– Давай уберем кошку.

– Что?!

– Там, - Льюис мотнул подбородком куда-то влево. – Кошка.

Делла обернулась. Мелочь сидела в углу и таращилась на кровать с выражением «О Мерлин, какая мерзость, я сейчас сблюю».

– Блядь!

– Ага. Блядь, - задыхаясь, улыбнулся Льюис. – Чувствую себя, как будто в детском саду трахаюсь. Прямо на коврике с игрушками.

– Левикорпус, - взмахнула рукой Делла, и Мелочь, поднявшись в воздух, выплыла из спальни. – Коллопортус.

Дверь со стуком закрылась.

– Продолжим?

Она снова поцеловала бьющуюся на шее жилку. От Льюиса пахло зубной пастой, дезодорантом и классическим «морским» лосьоном – очень правильный, очень предсказуемый запах мальчика, который собирается на свидание и не хочет облажаться. Но под слоем стерильного искусственного аромата скрывался настоящий Льюис: кофе, пот и секс. И это нравилось Делле намного больше. Она проехалась щекой по гладко выбритой шее, словно кошка, трущаяся о ладонь, сдвинулась выше, к мягкому, нежному месту чуть пониже уха, и прижалась губами. Льюиса тряхануло так, что зубы лязгнули.

– О! Вот оно! – обрадовалась Делла и аккуратно прижала зубами чувствительную кожу. Льюис отозвался тихим, рокочущим рыком.

– Делл! Или делай что-нибудь, или я за себя не отвечаю.

Зрачки у него расширились, затопив голубую радужку чернотой.

– Нееет, - протянула Делла и снова прикусила его за ухом. – У меня на сегодня столько всего запланировано…

Сильные жесткие руки подхватили и потянули назад. Льюис вскинул бедра и вошел в Деллу одним плавным движением.

– Значит, разобьем на два этапа. У нас вся ночь впереди.

Он прогнулся, прижимая Деллу к себе, и она усилила давление, насаживаясь на член до упора. Мягкое раскачивающееся движение вверх – и вниз. Вверх – и вниз. Льюис поддерживал ее ладонями, принимая часть веса на себя, и двигался плавно, медленно, словно качался на волнах. Лицо у него было совершенно охуевшим, без единого проблемка мысли – только чистое, концентрированное желание. Пульсирующие волны жара, поднимающиеся от бедер, раскачивали Деллу, словно слышимая только ей внутренняя музыка. Она двигалась, увеличивая амплитуду, насаживалась все сильнее и сильнее, коротко вскрикивая и кусая губы. Льюис, ухватив ее ладонями за бедра, напрягся и начал вбиваться с размаху, Деллу подбрасывало, будто на взбесившейся метле, пульсация внутри нарастала и нарастала…