– Поёт!

Она пуще прежнего давай стараться. Голос у неё глубокий, сильный, несмотря на возраст, и поёт она смачно, самозабвенно.

– Что здесь происходит?

В гостиную вошла Анастасия и учащённо захлопала глазами.

– Поёт! – вновь радостно воскликнул спецназовец.

– Вижу, что поёт, - проворчала Анастасия.- Но что поёт?

– Что нравится, то и поёт! – отозвалась Зарина.

– Идите на кухню, - поджала руководительница губы.

Зарина вразвалку удалилась.

– Но вы-то, Мария, как допускаете? – пристыдила её Анастасия.

Мария развела руками, затем подошла к Люции и, погладив, как ребёнка, по голове, заметила:

– За столом не поют. Неприлично.

И тут Люция выкинула очередной фокус! Она растянулась в улыбке и, открыв рот, быстро-быстро зашевелила языком, делая непристойные движения, как лесбиянки в порнофильмах.

Все остолбенели. Мария беспомощно оглянулась на Анастасию, но та быстро нашлась. Она подошла к Люции и, взяв за подмышки, вытащила её из-за стола. Мимоходом бросила:

– Мария, Татьяне с лежачими помогите, - потом обернулась к сиделкам, - пойдёмте гулять. Всем на улицу!

– Погодка сегодня на «ять»!
– раздался голос Зарины с кухни.

Сиделки засуетились. Загромыхали стулья, и постояльцы неуклюже заковыляли на улицу. Уже у самого выхода Люция вдруг вновь обернула и, подмигнув Марии, вновь открыла рот и зашевелила языком.

– Ну, знаете! – только и смогла сказать Мария.

Она хотела дальше продолжить читать нотации о морали и нравственности, как увидела новых гостей.

– Добрый день! – энергично сказала вошедшая крупная женщина.

– Приветствую всех! – поздоровался мужчина.

– Новенькая сиделка? – спросила Марию женщина.

– Вчера приехала, - сдержанно ответила Мария.

– Лора Арсеньевна, - представилась она и показала на мужчину. – Анатолий Арсеньевич.

– Очень приятно! – кивнула Мария.

– А где новенькая постоялица? – весело поинтересовалась Лора Арсеньевна.

– На веранде.

Она открыла встроенный шкаф, вытащила оттуда два белых халата, один надела сама, другой отдала Анатолию Арсеньевичу.

– Зарина! – крикнула Лора Арсеньевна. – Позаботьтесь о чае. Как я люблю.

– Ладно! – донёсся из кухни голос Зарины.

Она вышла с кухни и мрачно смотрела вслед удаляющимся гостям.

– Врачи хреновы, - проворчала она.

Зарина, оглянувшись, зашептала Марии.

– Это Журбицкие. Родные брат с сестрой того доктора.

– Какого? – недоумённо спросила Мария.

– Журбицкого, ну, того самого, который гремел когда-то на весь Союз! – Зарина даже вскинула руку, показав значимость неведомого Марии доктора. – Диагност был превосходный! К нему со всей страны ехали. Помогал. Реально. Но деньги какие с людей драл – мама дорогая! Доктор-то, конечно, светла, но как человек – мудак мудаком. Клинику какую-то у своего знакомого врача отобрал, и врач тот не вынес всего этого и повесился. Не слышала, что ли?

– Нет, - пожала плечами Мария.

– Все газеты писали, - сказала Зарина и вновь зашептала. – Наш Арсений – родной сынок этого Журбицкого. Тоже врач.

– Это я поняла.

– Хирург. Тоже, говорят, отменный. Одна беда – баб любит.

Зарина сказала так громко, что Мария зарделась. Как бы не услышал кто и не подумал, что они сплетничают и моют кости руководству. Хотя? Они сплетничают. И Марии, положа руку на сердце, было интересно узнать об Арсении поподробнее.

– Пристаёт, что ли? – наводящим вопросом подлезла Мария в поварихе.

– К кому здесь приставать-то? К нам, что ли? Или смертницам нашим? – хохотнула она. – Любовниц у него было не меряно. Бабы от него писают кипятком! Муж тут у одной приезжал разбираться, чуть ворота не снёс. Но Арсения не было, а мы, если его нет, не имеем права открывать ворота. Такие правила. Без него даже родственники к своим лежачим зайти не могут. Всё контролирует. Чтобы не набедокурили, здесь все слабые, одно слово – смертники.

Мария навострила уши.

– А Арсений…

– Ну? – с готовностью напряглась Зарина.

– Он хирург… как бы это сказать… чего?

– Всего.

– Ну, травматолог, или…

– Всего! – брякнула Зарина и, озираясь, принялась выдавать тайны хосписа. – У нас и на первом этаже были лежачие. Сдохли. А одного положили, он как увидел эту специальную кровать, как понял, что каюк ему, так взял ножницы и перерезал себе вены. Арсений спас.

– А где теперь этот… несчастный?

– Не знаю! – развела руками Зарина. – Увезли. Арсений родственникам так и сказал: «У нас хоспис, а не психушка. Если он ещё что-нибудь выкинет? Подожжёт что-нибудь? «Забирайте», - говорит.