– Отпусти! – взвизгнула Мария.

Татьяна сразу вскочила с кровати и в один шаг очутилась рядом с ними.

– Чё орёшь? – грозно спросила она Марию

– Она… вот… - только и пролепетала Мария.

– Она и спит с открытыми глазами, и не спит тоже с открытыми глазами, - недовольно пробурчала Татьяна. – Манера у ей такая. Да, Люд?

И она дружески подтрепала Люду по руке.

– Чего людей пугаешь? – рявкнула она опять на Марию.

Та осторожно высвободила свою руку из цепких Людиных рук.

– А тебе уж и жаль пальчиков своих? – съязвила Татьяна. – На Людка, мою руку возьми, а эта хрень интеллигентная пусть идёт лесом!

Люда, как показалось в темноте, чуть улыбнулась.

Татьяна повернулась к Марии.

– С обходом припёрлась?

Мария кивнула.

– Чего кипеж подняла тогда? Тебе пять лет, что ли? Шарахаешься от своей тени! Людка днями напролёт лежит. Ей уже что ночь – что день.

Татьяна с досадой толкнула Марию к двери.

– Чеши отседова. Я теперь как засну? Как днём буду работать? А на мне самые тяжелые – «лежаки».

Уже ложась в кровать, она продолжала бормотать:

– Руки умирающему не подаст. А ещё в церковь ходит!

Уже все в хосписе видели, как Мария регулярно читает «Евангелие» по главе каждый день, как учил её отец Дионисий. Но у большинства это вызывало непонимание и насмешки. Мария знала, что за глаза её уже называют сектанткой, но её это мало волновало. Она старалась придерживаться один раз взятого правила и не отступала от него никогда. Уж очень хотелось, чтобы жизнь её изменилась! Ей хотелось устроенности. И она вымаливала именно её, простую и примитивную. Ведь что такое устроенность? У каждого, конечно, своё понимание. Но для Марии устроенность была сродни инфантильности. Ей хотелось варить обед, печь пироги, вязать кофточки, шарфики, связать хрестоматийные носки на пяти спицах. И ещё связать настоящий детский кукольный театр! Она уже придумала сказку, которую в лицах расскажет маленьким зрителям. В детском садике можно будет сказку показать, и в доме ребёнка. И Мария ясно представила, как приходит к малышам с вязаным Петрушкой и поёт смешную песенку, а малыши смеются, смеются…

Мария не заметила, как вновь задремала и очнулась, когда услышала сдавленный стон. Она вскочила и прямо босиком по-молодецки обежала комнату постояльцев, заскочила на верхотуру (Люда лежала тихо и с закрытыми глазами). Но стон был явным. И он не приснился.

Мария всегда отчётливо различала сон и явь. Это уже было проверено временем. Кто-то натужно стонал.

Она обежала гостиную. Уже забрезжил рассвет, но темнота ещё не рассеялась. Мария сделала шаг к окну и в ужасе отпрянула – прямо на неё в упор смотрела лысая девушка.

…

За завтраком Мария пила крепко заваренный кофе. Она думала о том, как отсюда уйти. Вроде, ничего особенного, взял сумки и - адьё. Но неизвестно, заплатят за несколько дней или нет. Хоспис частный, своей бухгалтерии нет, а значит, и оплата «себе на уме» - хочу плачу, хочу нет.

Шура хихикала, посматривая на Марию.

– Духов испугалась!

Лена, жуя бутерброд с икрой, тоже включилась в разговор:

– Говорят, что здесь призраки умерших бродят.

Зарина вышла из кухни и прикрикнула на сиделок.

– Будет вам! – сердито сказала она. – Видите, что на человеке лица нет, а всё одно своё. Нет, чтоб промолчать?

– А что, я ничего! – примирительно заметила Лена.

Мария раздумывала, сколько денег у неё осталось и хватит ли на билет в маршрутке. Оставаться в таком хосписе для неё не представлялось возможным, так как она не устраивалась сюда, чтобы над ней издевались. Татьяна её ещё ночью приголубила, как к стенке на расстрел поставила и, чуть ли не под пистолетом: «Ты Арсению про лысую ни слова! Пожалеешь, ей-богу! Молчи. Отработаешь вахту и домой».

А вахта – это сорок пять дней. «Да я поседею! С ума сойду за это время!» - подумала Мария. Ей вспомнился вдруг фильм «Вий», где Хома пытался уйти из чёртова места, а его не отпускали. И неожиданно поняла, что сейчас она исполняет роль этого самого Хомы.

«Уйду. Всех денег не заработаешь, - думала Мария, отхлёбывая очередную чашку крепкого чуть сладкого кофе. – Отправлю резюме и найду другой хоспис. Лето на носу. Люди валят на дачу, в таких частных заведениях, где работать надо круглосуточно, персонал нужен, как никогда».

Мария встала из-за стола.

– Я сейчас! – бросила она Лене и Шуре и поднялась в гардеробную.

Гардеробный была как маленький домик: с полками, большими и маленькими, зеркалом, табуреткой, с многочисленной подсветкой. Прямо тут жить можно!

Мария достала свой планшет и стала набирать в поисковике слова «Хоспис. Вакансии. Контакты. Требуются сотрудники». Попадались преимущественно пансионаты для пожилых. Мария решила: «Пусть. Только бы уйти отсюда». Она опять быстро строчила резюме и опять отправляла. Ей не давала покоя сказанная Татьяной фраза: «Про лысую бабу больше не спрашивай. Просто забудь. Забудь, и всё». Но память у Марии была отменная, и лысая не забывалась. Эти тайны мадридского двора не для неё. Она пришла помогать людям, ухаживать. На этот каждодневный путь благословил её иеромонах. А её тут пугают! Нет, валить отсюда, валить, пока не поздно.