Шрифт:
Я все еще пребываю в каком-то пограничном состоянии, между явью и сном, когда мне на грудь кладут младенца.
— Вот он, наш крепыш! Как маму заставил помучиться, а нас поволноваться…
Голос Цукерберга наполнен триумфом и теплом, заглядываю в теплые глаза мужчины… и улыбаюсь робко, губы болят, я слишком сильно их кусала.
— Заставили вы меня поволноваться, ох как заставили, — улыбается в седеющую бороду.
— Ты настоящего русского богатыря родила, девочка.
Цепляюсь за незнакомое слово, и Авраам понимает мою заминку.
— Воина, Аврора, истинного наследника своего отца.
Прикрываю глаза и слезы текут, но робкое прикосновение маленькой ручки заставляет встрепенуться.
— Привет, мой хороший.
Разглядываю свое маленькое счастье, изучаю, знакомлюсь.
— Я твоя мама.
Сопит недовольно, а я глажу волосики, светлым пушком покрывающие его голову, забавный, а потом мой малыш открывает глаза. Ярчайшие и совсем не похожие на бесцветные омуты Ивана…
Едкое жало сожаления колет в груди…
Я надеялась, что у моего малыша будут отцовские глаза, но у маленького сопящего комочка они совсем не такие…
И опять пелена слез и радостных, и горестных, и счастье от понимания, что уже не одна…
Часть Ивана останется со мной, будет жить в венах нашего сына… А значит, и я… больше не одинока. Потому что в эту самую секунду в моей душе переворот и воздух возвращается в легкие, словно дышать могу наконец-то в полную грудь.
Мне кислород вернули…
Смысл жизни…
Гибель Ивана была не напрасной…
Он отбил нашему сыну право на жизнь.
— Как ты назовешь мальчика, Аврора? — задает вопрос врач и я внутри ликую.
Ласкаю своего малыша, провожу пальцами по светлому пушку, такой непохожий на Ивана, моя копия, но он его сын.
Приглядываюсь и начинаю замечать, что есть отцовские черты, проскальзывает даже хмурость бровок…
Когда с трудом размыкаю искусанные, изжёванные в кровь губы, мой голос похож на слабый сип, но все же Авраам меня слышит…
— Мой сын будет назван в честь деда, профессор.
Поднимаю, наконец, взгляд на резко замершего врача и столбенею от того, как смотрит, как в его глазах горят застывающие слезы…
— Я назову сына Димитрий…
Глава 53
Иван Кровавый
Закат. Наблюдаю, как солнце прежде, чем умереть, окрашивает небеса в кровавый багрянец. Облака темнеют, чернеют, полыхают и впитывают в себя гарь и копоть.
Я мертв. Убит. Шакалы пируют.
Есть бродяга, неприметный мужик в потрепанной одежке. Есть холодная квартира на окраине, в доме с клубом на первом этаже, где народ веселится. Бесит. Прикрываю глаза. Я лежу на кровати в одежде, с оружием в руке. А в груди рана, огромная, зияющая дыра.
— Иван…
Ее крик мне в спину, словно моя куколка поняла что-то. Гашу воспоминания. С ними я слаб. То, во что я сейчас ввязываюсь, опасно. Первый шаг удался.
Я даже не надеялся…
Внутри бушует ярость, боль, горечь. В моей жизни расклад простой. Либо ты, либо тебя. Иного не дано.
И как на повторе разговор с нарытым гением-программистом.
— Машина заминирована.
— Ты уверен?
— Да. Дистанционка там. Беспроигрышный вариант. Кто сядет за руль — будет трупом. Хорошая работа, я скажу, делал умелый подрывник, все учел. Подарочек не жахнет, пока именно адресат не сядет за руль.
— Как такое возможно?
— Технологии и человеческий ум.
Поджимаю губы.
— Если за руль сяду не я, они не активируют бомбу?
— Нет. Пока стопроцентно не будут уверены. Но тут нужно понимать кто цель. Вы или девушка, для которой вы приобрели автомобиль.
— Аврора.
Ее имя как выстрел и образ перед глазами. Распущенные длинные волосы, чистый червонец, глаза на пол-лица, зеленые, яркие, бледная кожа. Одно воспоминание и внутри тоска дикая, безумная, оглушающая болью от намека на то, что ей навредят.
Куколка. Моя брусника. Куст, сумевший прорасти в выжженной и засыпанной пеплом земле. Дурман. Ее голос. Ее запах. Не выдрать из себя. Проросла. В душу. В сердце. В меня всего.
И внутри ярость из-за неизбежности, фатальности. Мясорубка запущена, лезвия остры, и они рубанут то, что дороже всего, дороже собственной жизни.
Неизбежность.
Ярость на грани безумия. Комбинация. Опасная. Ненормальная. Сумасшедшая просто. Но все же… возможная…
— Господин Кац, вы слышите меня?